Под знаменами демократии. Войны и конфликты на развалинах СССР - Евгений Норин

Использование тяжелой артиллерии в центре Москвы стало еще не самой сногсшибательной идеей. Прозвучало также предложение использовать авиацию и вертолеты и нанести по Белому дому ракетно-бомбовый удар. Судя по всему, в Кремле действительно были серьезно напуганы. Иначе объяснить идею применения в Москве ударной авиации просто невозможно. Однако сложности возникли там, где их не ждали.

Командиры «Альфы» и «Вымпела» отказались вести людей на штурм. Ельцин сначала заявил, что у него нет времени на переговоры с ними, но вскоре понял, что рискует полностью утратить контроль над своими лучшими подразделениями, и уделил несколько минут разговору.

Офицеры не испытывали ни малейшего восторга от того, что их собираются использовать в гражданской смуте. «Альфа» и «Вымпел» уже один раз саботировали такое приказание — в 1991-м. Причем тогда речь шла о захвате Белого дома, занятого как раз сторонниками Ельцина. Разговор не обещал ничего доброго. Ельцин спросил, готовы ли спецгруппы выполнить задание. В ответ — гробовое молчание. В «Записках президента» он делает характерную ремарку: «Жуткое, необъяснимое молчание элитного президентского воинского формирования».[79] «Президентским формированием» группы «А» и «В», разумеется, не были, но Борис Николаевич, очевидно, слишком вжился в роль царя и воспринимал их как личную гвардию. Как бы то ни было, Ельцин имел все основания сомневаться в лояльности отрядов контртеррора. Сам президент приводит реплику спецназовского офицера: «Мы не для того готовились, чтобы в безоружных машинисток стрелять».[80]

Тем не менее свою роль в противостоянии группы «А» и «В» еще сыграют. Геннадий Зайцев и Дмитрий Герасимов, командиры соответственно «Альфы» и «Вымпела», решили попробовать пройти между Сциллой и Харибдой и разрешить кризис, не проливая крови.

Другой неожиданной проблемой предстоящего штурма Белого дома оказалось укомплектование хотя бы десятка танковых экипажей. Бронегруппа из состава Таманской дивизии формировалась на лету, причем офицеров и солдат, согласившихся участвовать в подавлении восстания, щедро стимулировали деньгами. Москва и окрестности были наводнены воинскими частями, поэтому в конечном счете удалось собрать группировку, с которой можно было взять небольшой укрепрайон: до 3 тысяч солдат (еще около 1,5 тысячи было в частях МВД), 10 танков, 235 легких бронированных машин. Преимущество в силах над сторонниками Белого дома было не то что подавляющим, а абсолютным.

В это время около Дома Советов царило смятение. Хасбулатов орал на Ачалова, чтобы тот отозвал Макашова от Останкино, депутаты пытались связаться с военными — но не получили никакой помощи. Руцкой по радио потребовал «стягивать к Останкино войска» и «подавлять огневые точки в здании». Лидер Верховного Совета, судя по всему, уже совсем плохо представлял себе, что происходит. Ближе к ночи стало известно о входящих в Москву войсках, верных Ельцину. В это время около самого Белого дома осталось не более двух тысяч человек протестующих, в основном безоружных. Кто-то снова отправился к Останкино, кто-то пытался напасть на окружное управление контрразведки. Лидеры протеста уже все понимали — ночью Хасбулатов со всей откровенностью объявил: «Проиграли все, что можно проиграть, демократия пала». Однако было решено продолжать защиту парламента как «очага сопротивления режиму». Почему-то никому не пришло в голову, что таким решением депутаты подставляют под удар тысячи рядовых повстанцев. С другой стороны, никто так до конца и не верил в возможность настоящего штурма Белого дома (и это в то самое время, когда в Кремле обсуждали возможность бомбардировки повстанцев с воздуха). Утро развеяло все иллюзии.

К 4 октября инициатива полностью перешла к правительству. Около Белого дома и в нем самом еще находилось около тысячи человек, которые располагали некоторым количеством оружия. Однако они уже были обречены. Рано утром 4 октября начался финальный акт драмы: штурм Белого дома войсками.

Первые БТРы начали обстрел баррикад вокруг здания около половины седьмого утра. К восьми часам кольцо окружения замкнулось, а в половине девятого здание начали обстреливать — сначала из легкой бронетехники и стрелкового оружия.

Ответный огонь велся спорадически. В здании впоследствии обнаружили 157 гильз от стрелкового оружия. В сущности, это скорее обозначение сопротивления, чем настоящие попытки отбиться. Основная масса людей, включая депутатов, собралась в зале Совета Национальностей, помещении без окон. Поразительно, но, находясь под обстрелом, депутаты, как выразился очевидец, «обсуждали политическую ситуацию» в течение двух часов.

Несмотря на минимальное, фактически отсутствующее противодействие, штурмующие понесли ощутимые потери. Причина заключалась в «дружественном огне». Нужно понимать, что абсолютное большинство бойцов под стенами Белого дома составляли срочники 18–20 лет, очень плохо обученные и перепуганные. Вдобавок в штурме участвовали части разных ведомств — армии, МВД, Главного управления охраны. Взаимодействие между ними не было отлажено, связь не всегда имелась, и в результате между самими штурмующими постоянно возникали спонтанные перестрелки. Один из солдат впоследствии только руками разводил: «Все погибшие были от дружественного огня». Ко всему прочему, «афганцы» вели бой в гражданской одежде, поэтому в какой-то момент солдаты внутренних войск перепутали их с повстанцами и обстреляли. Те ответили огнем. Более того, бойцы дивизии Дзержинского успели по ошибке сразиться еще и с десантниками 119-го полка. Не опознав незнакомые бронированные машины, вэвэшники принялись палить по десантникам из тяжелых пулеметов. По словам отставного следователя Прошкина, один из десантников даже попал в плен и был расстрелян потому, что его приняли за парламентариста. В общем, все или почти все потери атакующие понесли в результате собственных неорганизованных действий. Во всяком случае, мизерный расход боеприпасов защитниками Белого дома явно свидетельствует об этом.

Около десяти часов утра в дело пошел крупный калибр. К Белому дому вышли танки — шесть машин Таманской дивизии. 125-миллиметровый осколочно-фугасный снаряд весит 23 килограмма и причиняет ужасающие разрушения. Если бы танки вели стрельбу в максимальном темпе, Белый дом в течение дня был бы, конечно, полностью разрушен. Однако обстрел велся с довольно длинными интервалами. Именно этот обстрел страна и мир могли наблюдать по ТВ, и именно его видела толпа зевак, собравшаяся поглазеть на работу танков как на шоу.