Тысяча и одна ночь - Соммер Марсден

Ему нравилось, как она целовала его.

Ее запах все еще заполнял его нос, и если бы он глубоко вдохнул, он мог бы почувствовать их общий запах. Он источал явный аромат секса. И это означало, что она также пахла сексом.

Он поймал взгляд ее умных карих глаз, все еще искрящихся от возбуждения и оргазма. Боже мой, может ли быть женщина насколько великолепной? Ее волосы были в прекрасном диком беспорядке, и он помнил, как они щекотали его подбородок, когда она двигалась под ним, помнил ее оргазм.

Он поднял палец и провел им по лицу, наблюдая за ней, вдыхая ее запах. Она покраснела, улыбнулась и ненадолго отвела взгляд. Затем назвала имя следующего холостяка, который должен был выйти на сцену, и быстро оглянулась, кусая губу.

Ее твердые соски выпирали из-под тонкого материала ее блузки. Он видел, как они пронизывают ткань, даже несмотря на лифчик. Они были такими твердыми, что в его сознании внезапно возникли картинки, как он водит вокруг них языком, прежде чем укусить за кончик.

У тебя вот-вот возникнет эрекция, гений…

Она наконец назвала его имя, и Ник поднялся на ноги, ощущая, что они внезапно стали тяжелыми и оцепеневшими. Сначала он не очень хорошо понимал, что она говорит, но затем ее слова пробились наконец в его сознание.

— Ник — реставратор. Его рост 192 сантиметра, вес 90 килограммов. У него великолепные голубые глаза…

Она покраснела, и он почти остановился, идя по сцене. Он чувствовал себя идиотом, но делал это по причине, которую Энни долгое время вдалбливала ему в голову. Что ее подруга просто замечательная, что для нее это очень важно, что это сделает ее очень счастливой, и…

— Он занимается тем, что берет не слишком красивые вещи и делает их замечательными.

Она улыбнулась ему, и его живот сжался. Пятеро других парней достигли намного большего, чем он. Один был доктором, второй нейрохирургом, были еще поверенный, пожарный и дантист.

Я переделываю мебель. Иногда здания. Иногда предметы искусства, но…

Сейчас он подведет ее. Он не сможет собрать столько же денег, сколько эти парни. Ник чувствовал себя настоящим кретином, и все, что он мог сделать, — не дать себе сбежать.

Он хотел сделать ее счастливой.

Он сжал кулаки, чтобы сохранять спокойствие. Ему необходимо было все обдумать. Должен же быть способ сделать все как следует.

Мысли о продаже его с аукциона другой женщине даже на одну ночь было достаточно, чтобы у нее закружилась голова.

— Ты должна преодолеть это, ты ненормальная, — Кейси сунула ключ в замок.

Было начало четвертого, а она не ела целый день. Энни и все остальные пообедали в отеле, а затем Энни отправилась на работу в книжный магазин. Кейси снова ощутила благодарность, что страховка жизни Брендана давала ей возможность выполнять эту благотворительную работу. Она хотела работать, но теперь не была уверена, что это будет так просто.

У нее была мечта — открыть антикварный магазин или просто магазин подержанных товаров. Когда она обдумывала это, внутренний голос в ее голове заметил, что потом Ник может реставрировать вещи, и вы будете жить долго и счаст…

— Заткнись.

Она вытащила из холодильника контейнер с пастой и поставила его в духовку. Вымыла руки и начала делать салат. Ее живот сердито урчал от голода.

Она должна была продать его с аукциона. Это делалось в благотворительных целях. Кейси втянула ноздрями воздух и закатила глаза.

— Ты свихнулась, — сказала она себе.

Она сидела перед телевизором, смотрела дневное ток-шоу и ела лапшу и салат. Ее тело все еще вздрагивало всякий раз, когда она вспоминала о том, как он прижался к ней сзади, задрал юбку и трахнул ее, прижимая к грубым блокам из шлакобетона.

Кейси долгое время простояла под горячим душем, а затем надела узкие брючки и толстые шерстяные носки. Осенняя погода становилась все холоднее, в доме было уже 19 градусов. Ее любимый темно-синий пуловер окутал ее теплом от шеи до середины бедер. Она подумала, что соленая карамель и горячий шоколад — это то, что отлично подходит для такой холодной погоды.

Со взбитыми сливками.

Она сделала первый солено-сладкий глоток, когда в дверь позвонили. Кейси открыла.

— Ты?! — сказала она, облизывая губы.

— Энни дала мне твой адрес, — пробормотал Ник. Его пристальный взгляд не отрывался от ее губ.

Он наклонился к ней и кончиком языка облизал ее верхнюю губу. Ее сердце забилось быстрее.

— Извини, — прошептал он, проводя большим пальцем вдоль ее нижней губы. — Ты что-то ела… — Он вдумчиво облизал губы. — Взбитые сливки? Это они были на твоих губах.

— Это взбитые сливки. Я просто сделала горячий шоколад. Хочешь?

— Я могу войти?

Она задохнулась и сделала несколько шагов назад, впуская вместе с ним немного дождя и несколько мертвых листьев.

— Извини. Знаешь, ты совершенно вскружил мне голову, — сказала она своим шерстяным носкам. Это было слишком серьезное заявление, чтобы сказать ему прямо в глаза.

— Ты сделала то же самое со мной. Но вообще-то я люблю горячий шоколад.

— Иди сюда. — Кейси привела его в кухню и, когда повернулась, он уже стоял позади нее.

Кейси закрыла руками рот, поскольку из нее неудержимо рвался истеричный смех.

— О господи.

— Ты сказала: «Иди сюда», — он усмехнулся, и она почувствовала огромное желание прижаться к нему и целовать его до тех пор, пока они не сбросят одежду.

Кейси поставила на огонь воду, добавила какао, соль, немного карамели, сливки и стала ждать, пока вода вскипит.

— Ты не отказываешься от аукциона? Мне кажется, ты хочешь убежать. — Она хотела, чтобы он чувствовал себя комфортно в ее кухне.

— Я приехал сюда, чтобы попросить тебя о помощи, — вздохнул он, садясь на один из высоких табуретов.

— О какой?

— Ты предложишь за меня цену, если этого никто не сделает?

— Что ты имеешь в виду, говоря «если этого никто не сделает»? — спросила Кейси, смеясь. В кофейнике начала закипать вода.

— Я не… Я не похож на других парней. Я реставратор. Я работаю с мебелью, тканью и обивкой. Некоторые люди назвали бы это барахлом.

— Ну и что, эти люди — идиоты. — Она смешала горячий шоколад и поставила его перед ним. От напитка поднимался пар, танцуя вокруг его лица.

— Я просто хочу знать, что выгляжу достойно.

— За тебя предложат деньги, Ник, — уверила она его и провела ногтем по его пальцам. На ее щеках расцвел яркий румянец. — Я обещаю, — сказала она.

Ник облизнул губы.

— М-м-м, — сказал он. — Неплохо.