Тысяча и одна ночь - Соммер Марсден

— Я похож на идиота. Я хочу сказать, что был так взволнован, когда увидел вас сегодня, и еще сильнее взволновался, когда вы вошли. Кейси, вы удивительны. Я не имею в виду только секс. Вы можете просто приехать, поговорить со мной. Или можно пойти прогуляться, выпить, заняться тем, чем вам захочется. То, что я пытаюсь и не могу сказать — я…

— Чтобы прослушать ваше сообщение, нажмите семь. Чтобы удалить ваше сообщение, нажмите четыре. Чтобы записать и послать ваше сообщение, нажмите два или повесьте трубку.

Он повесил трубку. Надо надеяться, он не был похож на полного кретина.

Она не смогла ответить ему. Она просто знала, что это был Ник, и была слишком смущена, чтобы говорить с ним. Она очнулась после очень грязного сна о нем, напала на него, заставила его раздеться, а затем разрыдалась и убежала.

Она рыдала и всхлипывала всю дорогу до самого дома и теперь стояла в своей гардеробной, ища какой-то комфортный предмет одежды, чтобы успокоиться. Она промерзла до костей, но поняла, что не хочет принимать душ. Она хотела, чтобы его запах остался с ней. Его запах, его чувства, память — все это оставалось с ней.

Кейси покраснела, когда поняла это. Она вела себя, как последняя дура, но прямо сейчас она хотела удержать Ника в себе. Она хотела, чтобы его запах успокоил ее. Она не стыдилась того, что была с ним — она стыдилась своей реакции.

С верхней полки она сняла свои любимые брюки из овечьей шерсти и трикотажную рубашку, которая когда-то принадлежала ее отцу. Этой вещи было, по крайней мере, 15 лет. Стоя на цыпочках, Кейси дернула штаны, и на нее сверху свалилась целая гора одежды. С полки также упала какая-то коробка, которая с шумом приземлилась у ее ног.

— Господи, — вздохнула она. Однако где-то в глубине души она ощущала благодарность за этот беспорядок, потому что это оставляло ей время, прежде чем она прослушает его сообщение. Но когда Кейси увидела, что лежит в коробке, она замерла. Внутри была целая пачка сувениров и фотографий, а наверху лежала последняя поздравительная открытка, которую подарил ей Брендан. Она соскользнула с вершины стопки и раскрылась, так что ей в лицо, как удар, бросилась одна строчка:

«Кейси, все, чего я когда-либо хотел для тебя в жизни, — чтобы ты всегда была счастливой…»

Она ждала, но слезы не выступили.

— Ну, конечно. Теперь, когда ты одна дома и никто не может видеть или слышать тебя, ты совершенно спокойна, и все под полным контролем. — Она покачала головой.

Она сложила все вывалившиеся вещи обратно в коробку, дрожащими руками положила ее обратно на полку и начала наводить порядок. Выключив свет, она сказала:

— Я скучаю без тебя, — и поплелась в постель.

В ее комнате было холодно, и она тепло укуталась, потягивая воду из бутылки, которую всегда ставила на тумбочку. Туман превратился в дождь, и Кейси слушала, как он стучит по окнам. Затем она прослушала сообщение Ника.

Ее сердце сильно сжалось, в животе нервы скрутились в тугой узел, а горло перехватывало ритмичными спазмами. Она закрыла глаза, снова и снова слушая его теплый, глубокий, грудной голос, и когда сообщение закончилось, она была так тронута и настолько возбуждена, что проиграла сообщение снова.

Она ждала, что заплачет, и этого снова не случилось.

— Нет. Конечно, нет, — произнесла она, зевая. — Завтра ты снова увидишь его. Именно тогда ты и будешь плакать.

Она тихо фыркнула и почувствовала, что проваливается в дремоту. Вот и отлично. Она хотела спать. В течение целого года сон был единственным местом, где она чувствовала себя спокойной и способной со всем справиться.

Когда она проснулась, небо было тускло-серым, плюясь в окна струями дождя.

Кейси почувствовала в промежности яркие ощущения ударов, оставшиеся после ее сна. Она видела во сне его голову, склонившуюся между ее ногами. Его пальцы находились в ее влагалище. А затем он, прижимая ее к прохладной белой стене ее спальни, толкался в нее, заставляя ее издавать звуки, которые вырывались из нее только тогда, когда она кончала. Когда она поддавалась своему удовольствию.

— Господи… — Кейси провела дрожащей рукой по волосам. Она не могла до конца стряхнуть этот свой сон. Она не могла до конца избавиться от образов, которые с бешеной скоростью проносились у нее перед глазами — ее собственный личный порнофильм.

«И думать, что я просто видела его, и вести себя нормально спустя всего несколько коротких часов…»

Нет выхода. Кейси перекатилась на живот.

Помнить чувства, которые он вызвал в ней прошлой ночью.

Помнить его длину, и жар, и его твердость.

Помнить, как он держал ее, поднимал и…

Она покачала головой.

— Это жалость. Не думай об этом. Неважно, что ты чувствуешь. Помни — ты достаточно долгое время вообще ничего не чувствовала.

Но ее тело было возбуждено — внутри нее возникла влажная пульсация, жаждущая удовольствий. Кейси потянулась к среднему ящику тумбочки и открыла его. Она вытащила фиолетовый вибратор с выпуклой головкой — по мнению Кейси, это был самый подходящий инструмент для достижения оргазма. Если у нее сейчас возникнет оргазм, то, возможно, позднее ей удастся сосредоточиться.

Скорее всего, нет. Точно нет, если там будет Ник…

Но она должна была попробовать.

— Возьми еще один, для остальных, — хихикнула она, и широко нанесла смазку на свою расселину, чтобы она стала достаточно влажной. Когда она прижала гудящую пластмассу к клитору, ее пронзила теплая судорога. Ее промежность сократилась, а по животу пронеслись волны огня и вибрации.

Было совсем несложно увлечься. Именно это и происходит, когда мужчина слишком красив. Когда мысль о его руках, обнимающих вас, заставляет ваше сознание меркнуть от порыва страсти. Именно это и произошло — думала Кейси, вставляя игрушку внутрь своего тела.

Когда она вспомнила свой сон, ее влагалище жадно сократилось вокруг гудящего ствола аппарата. Его рот, прижимающийся к ее губам, горлу, мочкам ушей! Как он дразнил ее, превращая соски в вертикальные острия твердой плоти.

Свободной рукой Кейси зажала свой сосок. Когда ее тело отозвалось эхом удовольствия, она сжала его сильнее, почти вгоняя ногти в розовую плоть.

Затем перевела вибратор с начального уровня на более сильный.

— Он облизывал тебя, — сказала она, вытаскивая игрушку и проводя ею по своему набухшему клитору, затем по внешним губам и снова по клитору, прежде чем ввести вибратор глубоко, так, чтобы он бился о ее точку G.

— Он облизывал тебя и тогда, когда получил тебя, вновь облизывал… — тембр ее голоса стал ниже, он казался прокуренным и сухим, напоминая шелест листьев по асфальту. — Когда ты возбудилась, он скользнул внутрь тебя. Его большой, твердый пенис проник в твои влажные глубины и…

Она говорила сама себе разные грязные слова. Насколько безумно все это было? Это уже не имело значения, потому что ее сердце бешено колотилось, а сознание сузилось, в нем теперь сиял только золотистый свет грядущего оргазма.