Крылья воробья - Дуги Бримсон

Джейн смотрела вслед и боролась с желанием побежать за ним. Не для того, чтобы все-таки добиться своего, а поскольку хотела сделать что угодно, лишь бы показать: она очень сожалеет о случившемся и она всегда будет на стороне мужа. За время пребывания в своем персональном чистилище, в которое превратилась ее жизнь, Джейн пыталась сделать это многократно, и каждый раз ее попытки разбивались о стену холодного равнодушия Роба. Сказать, что Джейн было больно, значит, ничего не сказать. А теперь еще и это — весьма реальная перспектива все потерять. Джейн даже не вообразить, насколько тяжело приходится Робу в данный момент. Разумеется, в какой-то степени он винит ее в ухудшении их шансов, но не так, как винит и казнит Джейн сама себя.

Поэтому, вместо того чтобы пойти за Робом, Джейн подошла к шкафу рядом с холодильником, открыла его, достала маленькую, ярко упакованную коробку и тонкий белый конверт. Все это она положила около чайника. После этого села у стола и стала читать газетную статью про мужа.

Она как раз закончила, когда послышался торопливый топот ног по лестнице. Джейн подскочила и встала рядом с чайником, где коробка и конверт дожидались момента вручения адресату.

Однако звук хлопнувшей входной двери поведал ей, что муж ушел, даже не попрощавшись, то есть предназначенное ему содержимое коробки и конверта останется не вскрытым еще некоторое время. Звук двери заставил ее сердце сжаться. Глаза защипало от набегающих слез.

Пришлось ей поскорее взяться за телефон и послать Чарли сообщение — без какой-то особой цели, но просто потому, что она привыкла так делать в минуты боли и нехватки общения с двумя людьми, которые всегда были и будут главными в ее жизни. Джейн знала, конечно же, что это сообщение, как и бесчисленное множество других, останется без ответа. Это была худшая часть ее наказания — Джейн обрекли на жестокое одиночество. И как бы ни старалась она цепляться за надежду, конца этому одиночеству не предвиделось.

Роб встал на пороге гостиной и уставился на четырех мужчин, сидевших перед ним.

— Я отказываюсь верить тому, что слышат мои уши. Что это вдруг с вами случилось?

— Мы говорили об этом в «Красном льве» вчера после матча, — сказал Бэз. — Ну и… и… понимаешь…

— А как же все это дерьмо, которым вы забрасывали меня последние месяцы?

— А… да… — забормотал Ричи. — Знаю, мы тебя поддразнивали, конечно, но послушай: это же шесть лимонов. Это охренеть сколько бабла.

— Ты думаешь, я этого не знаю?

— Между прочим, я ничего плохого про тебя не говорил. С первого же дня я был на твоей стороне.

Роб посмотрел на Джейми с уничижительным презрением.

— А не пойти ли тебе… Я же знаю, что это ты написал про меня в тубзике «Льва».

— Да ничего не я!

— Хочешь, докажу? Как пишется слово «анус»?

— А-н-н-у-с, — сказал Джейми.

— А-н-у-с, балда, — сказал Роб под дружный смех остальных приятелей. — А ты чего молчишь? Что можешь сказать?

Мик смутился, вытащил свою табакерку, долго возился, закуривая.

— Я просто хочу, чтобы ты поступил правильно. Вот и все. Шесть миллионов — это слишком много, чтобы отказываться от них из-за каких-то принципов.

— Но это же вражье! Разве только один я еще помню, что значит это слово?

— Конечно, мы помним! — ответил Бэз. — Но как ни крути, приятель, единственный, кто может оказаться в пролете, это только ты. Вот мы и решили поддержать тебя.

Роб оглядел комнату и затряс головой в полном замешательстве.

— Не-ве-ро-ят-но, — произнес он.

Расставшись с отцом и приятелями, Роб решил отправиться в гольф-клуб, вместо того чтобы поехать прямо домой. Сейчас он не хотел иметь никакого дела с Джейн, а это было бы неизбежно, вернись Роб туда. Кроме того, ему нужно было как следует поразмыслить, и он надеялся, что восемнадцать лунок обеспечат необходимые концентрацию и покой.

Но на пути в гольф-клуб Роб понял, что, во-первых, страшно голоден, а во-вторых, в машине заканчивается бензин. Поскольку и Купер, и «бентли» срочно нуждались в подзаправке, Роб при первой же возможности направил большую черную машину к приветливо освещенной площадке под навесом.

Он только-только вставил пистолет и в бак хлынули первые децилитры дорогостоящей жидкости, как к синему фургону, стоявшему у соседней колонки, вернулся после оплаты его владелец. Роб по возможности избегал встречаться с кем бы то ни было взглядом, однако заметил, что пухлое вражеское лицо мужчины озарилось узнаванием. «Ну все, приехали!» — промелькнуло у Купера в голове.

— Чтоб я сдох, — хрипло произнес водитель, стоя у своего фургона. — Ты козел, парень. Я бы вдарил тебе как следует, да рук об тебя марать не хочу.

При первых же словах Роб отпустил рычаг пистолета и повесил шланг на место. Сколько бы бензина ни залилось, придется обойтись этим количеством.

— Знаешь, что особенно смешно? — продолжал человек, по-видимому не догадывающийся, что его игнорируют. — То, что если мы вылетим, то единственным, кто пострадает от этого, будешь ты.

Роб вздохнул про себя. Не хватало еще, чтобы его доставал какой-то придурок, которого он впервые видит. Мириться с этим Купер определенно не собирался.

— Ну ладно, приятель, с чего это ты взял? — спросил он хмуро.

— А с того, что если ты думаешь, будто что-то изменится, если переведешь нас в нижнюю лигу, то ты глупец, — нагло заявил незнакомец. — Мы все равно будем болеть и в следующем сезоне, и дальше, потому что так ведут себя настоящие фанаты.

— Да неужели?

— Вот именно. И при этом мы еще словим кайф от того, что ты будешь в полном пролете.

Подавленный Роб проследил за тем, как мужчина забрался на свое сиденье и отъехал, выбросив на прощание один палец. Когда фургон скрылся, Купер побрел в киоск, бормоча ругательства и проклятия.

— Приветствую. А, да вы же тот самый футбольный наследник? — сказал кассир.

Роб схватил с прилавка горсть шоколадных батончиков и вытащил из бумажника кредитку.

— Да, я тот самый футбольный наследник, — процедил он. — А вы тоже намерены критиковать меня?

— Нет, — с улыбкой ответил кассир. — Но хотите, дам вам совет?

— Валяйте, — кивнул Роб, вставляя карточку в терминал. — И почему всем так хочется сунуть нос в мои дела?

— Так вот, мне кажется, что вы избрали неверное направление. Ваш пин-код, пожалуйста.

Роб раздраженно крякнул и вбил четыре цифры.

— Это несправедливо, — продолжал кассир.

— Несправедливо? — переспросил Роб. — О чем вы, вообще?

— Нельзя, чтобы футбольным клубом управлял человек, который этот клуб ненавидит. Это несправедливо по отношению к тем, кто любит этот клуб. Представьте, что бы вы почувствовали, если бы я был президентом «Юнайтед».