Амурский плацдарм Ерофея Хабарова - Михаил Старчиков

Стоявшая рядом Мария слушала их разговор, который вёлся по-немецки, не понимая ни слова. Неожиданно Мейден взял её за локоть и подвёл к своему другу.

– Всё именно так, как ты только что сказал! – подтвердил молодой поручик. – Я полюбил Марию и решил жениться на ней!

Покачав головой от изумления, голландец некоторое время не мог вымолвить ни слова.

– Но ведь тебе придётся перейти в православие! – наконец сказал он. – И ещё принять русское подданство!

– Я готов ко всему этому! – не моргнув глазом сказал Альфред. – Только бы Мария всегда была рядом со мной!

Ничего не понимая, девушка переводила взгляд с одного на другого офицера.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой! – галантно опустился Бейтон перед ней на одно колено. – Я приму православие, и мы будем венчаться в церкви!

Ещё не веря своему счастью, Мария стала рядом с ним на колени и, обняв взволнованного поручика, тихонько заплакала. Её сердце принадлежало этому отважному мужчине с самой первой встречи, когда он решительно откинул полог теленгитского шатра.

После прибытия посольства в Томск всё произошло так, как и обещал Альфред фон Бейтон. Он крестился, получив новое имя Афанасий; по русским правилам датчанин навсегда убрал из своей фамилии приставку «фон». Так в сибирской глубинке на свет появился поручик Афанасий Бейтон…

На его весёлой свадьбе гуляли все офицеры томского гарнизона под предводительством самого воеводы, Ивана Васильевича Бутурлина. Изрядно захмелев, тот более не стал сдерживать своего восхищения поступком своего подчинённого.

– Ты это молодец, что такое удумал! – то и дело хлопал он по плечу счастливого жениха. – А то Альфред да Альфред! Язык сломать можно! То ли дело Афанасий! Да ещё и в жёны такую красавицу подыскал! Как говорят, совет да любовь!

Приняв решение навсегда остаться в России, датчанин окончательно порвал незримые нити, связывавшие его с другими офицерами-иностранцами. Отбыв своё время в дальнем гарнизоне, они поспешили всеми правдами и неправдами снова вернуться на запад, поближе к царской столице.

Последним из вновь прибывших Томск покинул храбрый голландец Ван Мейден. Однако для продолжения военной службы он избрал себе совершенно иное направление…

– Недавно я получил письмо от своего дальнего родственника! – поделился он с Бейтоном своими планами. – Его зовут Фердинанд Вербиест, и этот человек возглавляет иезуитскую миссию в Пекине!

– Вот как! – округлил глаза от неожиданности Афанасий. – Значит, ты решил отправиться на восток!

Подойдя к окну, затянутому бычьим мочевым пузырём, Якоб брезгливо дотронулся до него пальцем.

– Я много воевал, но так и не стал состоятелен! – продолжил он. – Мне приходилось обильно проливать кровь, но золото избегало липнуть к моим рукам! Не довелось мне разбогатеть и в Московии! Фердинанд пишет, что китайский император Сюанье хочет отливать пушки у себя на родине! Он платит артиллеристам вчетверо больше, чем я получаю в этой глуши! Мой контракт истекает через месяц, и сразу же после этого я решил отправиться в Поднебесную!

Последнего из своих бывших сослуживцев Бейтон сам проводил в дальнюю дорогу. Пожав другу руку, он ещё долго не отрывал взгляда от его экипажа, постепенно превратившегося в крошечную точку…

Прежняя жизнь бывшего поручика датской службы бесповоротно закончилась, а новая только начиналась. Прощаясь навсегда с Якобом, он ещё не знал, что спустя долгие годы жизнь снова сведёт их вместе.

Однако судьба готовила Афанасию новый поворот судьбы, который не заставил себя долго ждать.

– Бери десяток казаков и отправляйся в дозор! – распорядился однажды Бутурлин. – К нам в гости летит важная птица, причём очень высокого полёта!

– А это ещё кто? – улыбнулся по обыкновению Бейтон. – Ведь не сам царь-батюшка?

Однако на этот раз воевода не поддержал его шутливого тона, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Не государь, но всё-таки! – назидательно поднял Иван Васильевич указательный палец. – Едет к нам по делам службы дьяк Приказа тайных дел Данила Полянский! Не боярин и даже не стольник, а с самим государем каждый Божий день беседы водит! Встреть его у Волчьего урочища и береги как зеницу ока!

Осознав важность момента, Афанасий сразу же стал серьёзен и собран. Придерживая рукой болтавшийся слева палаш, он поспешил выйти из приказной избы.

«Что-то теленгиты в последнее время шалят! – подумал он. – Кабы не было беды с этими гостями!»

Спеша выполнить воеводский наказ, молодой поручик как в воду глядел. Вскочив на вороного жеребца, он полетел быстрее ветра к урочищу, издавна пользующемуся дурной славой. Вслед за Бейтоном, прильнув к конским гривам, понеслись казаки, готовые ринуться в огонь и воду за лихим командиром.

Дуаньу, или День драконьих лодок, с давних пор был одним из самых почитаемых праздников для обитателей Поднебесной. По старинной традиции они устраивали на реках большие парусные регаты и затем бросали в воду множество «пакетиков» цзунцзы[20]. Обычно он приходился на самое начало лета, предвещая неминуемый приход сильной жары.

– Говорят, что в этот день в реку Мило бросился поэт Цюй Юань! – рассказывали в очередной раз матери своим ребятишкам одну и ту же историю. – Он был министром царства Чу, который оказался не в силах вынести жестокость и пустоту окружавшего его мира! Чтобы его не тронул речной дракон, люди стали опускать на воду рисовые шарики!

Дети с удовольствием слушали давно знакомую им грустную повесть, ожидая вкусного угощения и щедро раздаваемых красивых украшений из разноцветных нитей и бисера. Кроме того, родители вешали на шеи крохам вышитые мешочки с травами, аромат которых должен был отпугивать злых духов.

Нынешний праздник обещал всем собравшимся на берегах реки Юндинхэ[21]воистину грандиозное зрелище.

– Говорят, что в сегодняшних состязаниях примет участие не меньше ста лодок! – шептались в толпе. – А ещё я слышал, что сам император и его первый министр поплывут на одной из них! Тот, кто победит в гонке, получит приз, изготовленный из чистого золота!

Никто не может с точностью утверждать, откуда берутся слухи, однако иногда в них содержится истинная правда. Спустя час после начала праздника речные воды вспенили вёсла множества разномастных суден. Нос каждого из них был украшен мастерски изготовленной драконьей головой, расписанной в красный, золотой и зелёный цвета.

Яростно налегая на вёсла, многочисленные гребцы и рулевые пытались обеспечить желанную победу. Их громкие крики и шум раззадоренной соревнованиями толпы вскоре слились в один ликующий гул.