Амурский плацдарм Ерофея Хабарова - Михаил Старчиков

Ильк пригласил гостей в свою юрту, оказавшуюся внутри достаточно большой и просторной. Ароматный дым из разведённого костра вытягивался в специальное отверстие наверху, выгоняя из места для жилья кровососущих насекомых.

– Он предлагает выпить с ним травяного чая! – перевёл тунгус слова хозяина. – А также поесть оленины, и потом поговорить о делах!

Немного утолив голод, сотник попросил извинений у вождя за обиду, нанесённую его дочери.

– Казаки не знали, кто та девка! – сказал он, снимая с пояса дорогой нож. – Коли б ведали, что она дочь твоя, пальцем бы её не тронули! А это тебе мой подарок за насильство ихнее!

Не спеша взяв оружие, Ильк с достоинством поблагодарил за подношение.

– Вождь прощает тебя и твоих людей! – сказал Широнка, привычно выполнявший роль толмача. – Однако он хочет узнать, зачем вы пришли в его землю!

Деликатно кашлянув, Логинов поспешил перейти к самой опасной части разговора.

– Послал нас из Якутска воевода Лодыженский! – сказал он. – Стало быть, ясак государев мы у вас будем в казну собирать! По две шкурки с каждого охотника!

Вскочив с места, Ильк вылил чай из кружки в костёр и бурно всплеснул руками.

– Он говорит, что у них уже собрали ясак! – перевёл Широнка. – Это были люди атамана Степанова из Кумарского острога!

Не зная, что ответить на справедливое возмущение гиляка, сотник заёрзал на месте.

– Так неправильно его собрали! – наконец выдавил он из себя, явно нервничая. – Не Степанову, а якутскому воеводе шкурки вы должны сдавать! Вот так-то!

Немного успокоившись, Ильк снова словно надел на лицо непроницаемую маску.

– Он сказал, что подумает над твоими словами! – перевёл немного струхнувший проводник. – А утром объявит своё решение!

Расположив отряд на окраине стойбища, Логинов ещё раз приказал служивым людям, чтоб соблюдали правила гостеприимства.

– Чую я, не к добру всё это! – не стал он скрывать своих сомнений. – Чтоб караульные не спали, и никто не покидал лагеря! Один неверный шаг – и всех нас под корень изведут!

Забывшись лишь перед самым рассветом, сотник сквозь сон почуял свист стрелы, вонзившейся в землю у его головы. Открыв глаза, он увидел Широнку, бледного, как сама смерть. Тунгус был ранен в руку, но даже не утирал струившуюся кровь.

– Казаки разграбили святилище бога Тайрнадза! – сказал проводник, страшно тараща глаза. – Они забрали богатые подношения, принесённые ему лесными людьми! Теперь всех нас убьют, всех до единого, и даже сам Ильк не сможет остановить гиляков! Такое ужасное оскорбление не прощается, а смывается кровью обидчиков!

Уже больше года продолжалось путешествие русского посольства из Москвы к китайскому богдыхану. С замиранием сердца Николае Милеску вскоре увидел давно знакомые ему по многочисленным рисункам очертания уходящей вдаль Великой китайской стены.

Кроме Спафария, в странствие отправились двое детей боярских, два дьяка Посольского приказа, а также двое учёных греков. Один из них очень хорошо разбирался в драгоценных камнях, а другой – в лечебных травах и снадобьях.

– Стрельцов да казаков с собой не даю! – сказал послу в напутствие Артамон Матвеев, глава Посольского приказа. – Путь неблизкий, пущай местные воеводы конвой выделяют! А может, лучше и вообще без оного! Все вы люди бывалые, саблей да пистолетом владеете! Чем больше людей – тем больше внимания! А оно вам вовсе ни к чему!

Кроме письма Алексея Михайловича восточному императору, российский дипломат взял с собой десяток необходимых книг, компас, астролябию, подарки для Сына Неба и его сановников, а также малость товаров для торговли.

– Что-то многовато барахла получается! – покачал головой Иван Терентьев, один из боярских детей. – Чай, не на простую прогулку едем, ваша милость! Может, выбросим пару книг, пока не поздно!

– Нет, этого никак нельзя сделать! – с улыбкой сказал посол, открывая один из сундуков. – Мы ж совсем ничего не знаем об этой далёкой и очень интересной стране! А в старых манускриптах побывавшие в Китае путешественники описывают нравы и обычаи тамошних людишек. Эти сведения нам очень даже могут пригодиться! Да и не твоего ума это дело!

Ничего не сказав более, Терентьев молча отошёл в сторону, затаив на него обиду за последние слова.

«Ишь ты – не моего ума дело! – подумал он, зло сузив глаза. – Ничего, голубок, я тебе ещё крылышки-то подрежу!»

Их долгий путь пролегал сначала в Тобольск, оттуда – в Иркутск, а затем в Нерчинск… Везде Милеску собирал по крупицам информацию о правителе Поднебесной, с которым ему предстояло вести сложные переговоры.

Познакомившись в Иркутске с князем Гантимуром, молдавский дворянин долго беседовал с ним о Китае.

– Скажи, кто ближе всех к императору? – спросил однажды Спафарий. – С кем мне стоит познакомиться, чтобы поездка была удачной?

– Особое влияние при дворе имеет первый министр Сонготу! – ответил тот, недолго думая. – Большим авторитетом также пользуется иезуит Вербиест, который постоянно живёт в Пекине!

Даурский князь долго выжидал, прежде чем с его губ сорвался самый важный вопрос.

– Что русский царь говорил обо мне? – с надеждой произнёс он. – Скажи честно, не стану ли я вместе со своим племенем разменной картой в большой игре?

– Нет, князь, это исключено! – твёрдо сказал его собеседник, не пряча глаз. – Мне даны чёткие инструкции, что при любой обстановке не может идти речь о твоей выдаче богдыхану!

С облегчением вздохнув, Гантимур неожиданно взял дипломата за руку и крепко её пожал.

– Я верю тебе! – горячо сказал он, с трудом сдерживая волнение. – Мне уже рассказывали, что русские ни за что не предают своих союзников! Пусть твоё странствие будет удачным!

В пути Милеску стал вести путевой дневник, детально описывая путь посольства.

«Из Нерчинска мы направились к Аргуни, затем – до рек Ганн и Хайлар, – отмечал он ровным почерком на привалах, – пересекли Большой Хинган в направлении реки Нонницзян и дальше проследовали через юго-восток Монголии до Великой китайской стены».

Предъявив первому же пограничному офицеру свои документы, дипломат был немедленно обеспечен надёжной охраной и проводником. Тогда он ещё не знал, что в Пекин, опережая их на несколько дней пути, был отправлен гонец с сообщением о посольстве Белого царя.

– Мы ждали вас именно сегодня! – приветствовал Милеску в китайской столице высокий мужчина европейской внешности. – Меня зовут Фердинанд Вербиест, и я буду переводчиком на ваших переговорах с императором! Я рад, что русское посольство благополучно добралось до столицы Поднебесной!

Глава иезуитской миссии был бельгийцем и говорил на латыни, которой Спафарий владел очень хорошо.