Зубы дракона - Майкл Крайтон

Он оглядывал студию, пытаясь придумать, куда здесь можно сложить кости, когда владелец помещения, Ким Синг, пришел из прачечной со своим младшим сыном – тем самым, который утащил когда-то с улицы мертвое тело.

Синг кивнул и улыбнулся, но, как обычно, ничего не сказал.

– Вам нужно место, чтобы сложить какие-то вещи? – спросил его сын.

Мальчик довольно хорошо говорил на английском.

– Да. Как тебя зовут?

– Канг.

– Мне нравятся твои сапоги, Канг.

Мальчик улыбнулся. Китайские мальчики никогда не носили кожаных сапог. Его отец что-то ему сказал.

– Сложите свои вещи в китайском квартале.

– А можно?

– Да. Можно.

– Это должно быть безопасное место.

– Да. У Линг Чо есть сарай для инструментов, очень прочный и совсем новый, там есть замок и нет окон, кроме маленького окошка наверху.

– Где он?

– За рестораном Линг Чо.

Посреди чайна-тауна. Это было бы идеально. Джонсон ощутил прилив благодарности.

– Это очень любезно с вашей стороны, я так ценю ваше предложение. Во всем городе больше никто даже не…

– Десять долларов за ночь.

– Что?

– Десять долларов за ночь. Хорошо?

– Я не могу позволить себе десять долларов за ночь!

Не мигая:

– Можете.

– Это неслыханно.

– Такова цена. Хорошо?

Джонсон все обдумал.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо.

«В то время у меня все еще было больше тысячи фунтов окаменелостей, – позже вспоминал Джонсон. – Десять ящиков весили примерно сотню фунтов каждый. Я нанял сына Кима Синга, Канга, чтобы тот помог мне с фургоном. Я заплатил ему два доллара за день, и он их заслужил. Он все время спрашивал: “Что это?” – и я снова и снова говорил, что это старые кости. Но моя история не становилась более убедительной. Я и не знал, что в Дедвуде столько китайцев. Мне казалось, что я вижу их гладкие бесстрастные лица повсюду: они наблюдали за мной, переговаривались друг с другом, стояли в четыре ряда вокруг сарая для инструментов, выглядывали из окон окружающих домов.

В конце концов, когда все ящики были аккуратно уложены в сарае для инструментов, Канг посмотрел на них и спросил:

– Почему вы так о них заботитесь?

Я сказал, что уже не знаю. Потом я отправился в “Гранд Сентрал” поужинать, а с наступлением ночи вернулся в сарай, чтобы держать вечернюю вахту у костей ящеров».

Ему не пришлось долго ждать. Около десяти часов смутные силуэты появились в высоком окне над дверью. Джонсон взвел курок пистолета. Снаружи было несколько людей; он слышал шепчущие голоса.

Окно, скрипя, открылось, и в него просунулась рука. Потом Джонсон увидел, как в узком оконном проеме появилась черноволосая голова, и прицелился.

– Убирайтесь, ублюдки!

Он вздрогнул, услышав пронзительное хихиканье. Это были дети, китайские дети.

Он опустил пистолет.

– Убирайтесь. Пошли вон, убирайтесь.

Хихиканье продолжалось. Шаркающие шаги – и он снова один. Джонсон вздохнул. «Хорошо, что я не поторопился выстрелить», – подумал он.

Снова послышалось шарканье.

– Вы что, не слышали меня? Убирайтесь отсюда!

«Наверное, они не говорят по-английски», – подумал он. Но большинство китайских детей сносно говорили по-английски. А старшие куда лучше понимали английский, чем желали признаться.

Еще одна еле видная голова просунулась в окошко.

– Убирайтесь, дети!

– Мистер Джонсон.

Это был Канг.

– Да?

– У меня для вас новости.

– Какие?

– Думаю, все знают, что вы здесь. Люди в прачечной болтают, что вы перенесли ящики сюда.

Джонсон застыл. Конечно, они знают. Он просто сменил одну комнату в городе на другую.

– Канг, ты знаешь мой фургон?

– Да, да.

– Он в конюшне. Ты сможешь сюда его привести?

– Да.

Казалось, Канг вернулся всего через несколько минут.

– Вели своим друзьям погрузить ящики как можно быстрее.

Канг так и сделал, и вскоре фургон был загружен. Джонсон дал ребятам доллар и велел убегать.

– Канг, а ты останься.

Китайский квартал был больше, чем казался, в нем постоянно строились новые улицы. Канг показал Джонсону, как вести фургон по узким переулкам. Один раз они остановились, когда по улице впереди в спешке поскакали четыре всадника.

– Ищут вас, думаю, – сказал Канг.

Они свернули на боковую дорогу и спустя несколько минут подъехали к высокой сосне, под которой Джонсон похоронил Маленького Ветра.

Земля здесь все еще была мягкой, и Джонсон с Кангом осторожно выкопали Маленького Ветра, задержав дыхание, когда вытащили его из ямы. Вонь была жуткой.

Десять ящиков занимали примерно столько же места, сколько еще две могилы, и Джонсон расширил выкопанную для Маленького Ветра яму и как можно ровнее сложил туда ящики. Потом положил Маленького Ветра поверх ящиков – тот как будто спал на них.

«Если бы при мне была камера и сейчас стоял день, я бы это сфотографировал», – сказал себе Джонсон.

Он снова забросал Маленького Ветра землей, раскидав ее вокруг, чтобы излишек не очень бросался в глаза, а потом присыпал место сосновыми иглами.

– Это наш секрет, – сказал он Кангу.

– Да, но он может быть еще секретнее.

– Конечно.

Джонсон вынул из кармана пятидолларовый золотой.

– Никому не рассказывай.

– Нет, нет.

Но он не верил, что мальчик не заговорит.

– Когда я буду уезжать, Канг, я заплачу тебе еще пять долларов, если ты сохранишь секрет.

– Еще пять долларов?

– Да, в день, когда покину Дедвуд.

Тем же утром Черный Дик во время завтрака в ярости ворвался в «Гранд отель», пинком отворив дверь.

– Где мелкий ублюдок?

Его взгляд упал на Джонсона.

– Я не стрелок, – как можно спокойнее проговорил Джонсон.

– Нет, ты трус.

– Вы можете придерживаться любого мнения.

– Ты застрелил Клема в спину. Ты – желтобрюхая змея.

– Он меня грабил.