Спящая красавица - Джудит Айвори

Она пробормотала, нежно рассмеявшись:

— Хорошо, если ты хочешь, то я проснулась.

Так как он ничего не ответил тотчас же, то она приподнялась с его груди и попыталась разглядеть в темноте его лицо.

— Что? — спросила она.

Некоторое время он молчал, затем все-таки спросил:

— Означает ли сегодняшнее событие, что ты не выходишь замуж за Филиппа?

Она легонько шлепнула его по груди.

— О, прекрасная мысль пришла тебе в голову после всего, что мы с тобой проделали.

— Конечно. Правильно. Я знаю. Но Филипп сделал тебе предложение, и, думаю, Дэвид будет рад...

— А я не буду. О Джеймс, не придавай серьезного значения пьяной болтовне зрелого мужчины. Я не придаю.

— Тем не менее я считаю, что он сделал это предложение всерьез.

Она скатилась с него на бок и легла, глядя в темноту.

— Мой дорогой, если бы я была нищей, то, как сказал Филипп Данн, он оказал бы честь такой женщине, как я. Ха-ха! — Она от души рассмеялась. — Я когда-то была нищей, как он сказал, а теперь я богатая женщина.

Джеймс почувствовал неловкость. Он приподнялся на локте и повернулся в ее сторону:

— Он раньше делал тебе предложение?

— Конечно, — ответила она. — Много лет назад он регулярно предлагал мне, по меньшей мере раз в месяц. — Она вздохнула. — Я верила ему. Я ждала, когда он даст ход этому делу, но он возвращался, говоря, что Вилли не совсем здорова и сейчас неподходящее время, чтобы обременять ее этим. Или что приближаются каникулы, а вот уже после каникул он «сообщит ей неприятную новость». Всегда находилась причина. Два года я ждала в Англии. Еще пять или шесть лет он приезжал в Париж, каждый раз говоря одно и то же. Но совершенно не важно, что он говорил, у них с Вилли появлялись новые дети. Я медленно соображала, но наконец поняла, что если я хочу праздников, какой-то постоянной заботы и внимания для себя самой, то должна устраивать свою жизнь где-то еще Я так и сделала. — Поняв, что Джеймс мог расценить ее рассказ как угрозу и ультиматум и, кроме того, не желая выслушивать его оправдания по поводу того, что он не может жениться на ней, Николь быстро сказала: — А теперь выходить замуж, конечно же, нелепо.

— Нелепо?

— Да, так. Я слишком привыкла к независимой жизни. Мне никого не нужно спрашивать, что и как мне делать. Более того, мне не нужно переводить свою собственность и состояние на кого-то еще. Нет, благодарю, я вырастила своего сына, дала ему имя. Нет ничего такого, что подтолкнуло бы меня к замужеству снова.

Джеймс молчал.

Николь забеспокоилась, что сгустила краски, излагая свои доводы. Что, если он подумывал жениться на ней? Хотела бы она выйти за него замуж? Она любила его, в этом не было сомнения. Поэтому она вздохнула:

— О мой бедный рыцарь с незапятнанной репутацией. Что я делаю?

Он неожиданно разразился смехом:

— Ничего.

Она надеялась, что это правда. Она страстно желала, чтобы это было правдой. Она сказала немного холодно:

— Мы лжем, не так ли? Я имею в виду, что ты не думаешь, что хочешь на мне жениться, так ведь?

— Хм. — Его голос из темноты прозвучал сдержанно, так, словно он раздумывал.

— Ты думаешь, нам следует пожениться?

Он не ответил сразу, а чуть погодя неуверенно сказал:

— Я... хм... я не думал... я...

Она резко оборвала его:

— Прекрасно. Я только хотела узнать, в каком направлении нам с тобой искать компромисс. Так, — добавила она, — мы будем тайно встречаться, будем делать вид, что живем отдельно. Вам придется пожертвовать частичкой вашей чести, чтобы проводить со мной время.

Он фыркнул:

— Моя честь, Бог мой! Как будто это так важно. — Он добродушно толкнул ее: — Что же, ты не должна думать: вот добрался до своей возлюбленной и не расскажет сказочку-другую.

— Ты никогда не лжешь, как говоришь.

— Я лгал, когда говорил это. Я лгал без удержу. Я как-то сказал матери, что был на улице, а на самом деле я сел на поезд, доехал до Лондона и провел там целый день. Мне было восемь. — Он рассмеялся.

Николь хотелось плакать. Это была выдумка. Ложь матери была проявлением его уважения, когда он был еще ребенком. И это осталось в нем до сих пор, потому-то этот эпизод и сохранился в его памяти.

— О дорогой, — пробормотала она.

Он настаивал, защищаясь:

— Николь, я могу лгать лучше, чем кто-либо.

Лгать им — да, но сможет ли он жить один?

— Прекрасно, — сказала она.

Незаконные любовные отношения такими и должны быть.

Три следующих дня Джеймс и Николь провели наслаждаясь обществом друг друга. Они ели, пили вино, смеялись, болтали и занимались любовью. По ночам они плавали нагишом в прохладных водах Средиземного моря, пока зубы у них не начинали стучать от холода. Они лежали, тесно прижавшись друг к другу, под покрывалом, и им было уютно, как щенкам, забравшимся в теплое местечко. Они поздно ложились спать и спали до полудня, тесно сплетясь телами.

Три сказочных дня... Они были до глупости счастливы в эти дни, Николь не могла припомнить подобного ощущения за всю свою жизнь. Великолепные дни или почти великолепные: Потому что подсознательно она считала эти дни. Три сказочных дня, четыре, пять... Как долго еще это продлится? В действительности, говорила она себе, это не может длиться вечно. «И жили долго и счастливо» — фраза прямо-таки из сказки.

— Как мы будем разбираться с этим? — спросила Николь, глядя на Джеймса, одевавшегося утром четвертого дня.

Прислуга пришла приступить к своим обязанностям в полдень. Поезд отправится в два двадцать пять и увезет Джеймса к Ла-Маншу, где он пересядет на другой поезд, который следует в Кембридж.

— Я не знаю, — ответил он рассеянно.

Джеймс заново застегивал брюки. Разговаривая об отъезде и расписании поезда, он с первой попытки застегнул их неправильно.

Николь лежала на спине на кровати, с удовольствием наблюдая, как он волнуется, и пребывая в нерешительности, стоит ли ему помочь.

Она могла бы сказать ему, что в такой ситуации ему следовало бы купить для нее дом в Или либо в Ройстоне, где-нибудь рядом с ним, но не так близко, чтобы быть на виду. Это было обычным для подобных отношений. Но она не хотела считать их отношения обычными, а с другой стороны, ей хотелось самой определить, где они смогут избежать возможной слежки. Это удерживало ее от разговоров, и она сама не была уверена ни в чем, и это было для нее так непривычно.