Я люблю Париж - Линдси Келк

По-прежнему стоя на коленях, я смотрела на своего бойфренда, стоявшего на сцене. Он сменил акустическую гитару на электрическую и сосредоточенно подкручивал колки, глядя на монитор под ногами. Его волосы отсвечивали синим под сценическими прожекторами, а видавшая виды футболка с надписью «Нирвана», та самая, в которой я спала во второй раз, когда осталась у него (я девушка, и мне свойственно помнить такие вещи), была скрыта под мешковатым черным свитером. Его застиранные черные облегающие джинсы слишком сильно подчеркивали его нижнее белье, когда он наклонялся, чтобы свериться с монитором. Грэм заметил меня первым и замахал, беззвучно проговорив губами «привет», а потом обратившись к Алексу. Он взглянул вверх со сцены и одарил меня такой лучистой улыбкой, что я не устояла и ответила тем же. Хотя моя и не шла ни в какое сравнение.

— И вот тогда я вернулась в Париж. Без него. У меня больше не было причин оставаться там. Нью-Йорк стал мертвым и холодным для меня, — продолжала Солен свою сопливую историю, пока я смотрела вниз на сцену, а мое дыхание становилось все более неровным и тяжелым. — Я умоляла его забрать меня назад, писала письма, посвящала ему песни, я даже прислала билеты на самолет, но его сердце было разбито. А потом я слышала множество историй о нем и других девушках, и тогда мое сердце разбивалось.

— Это я тоже слышала. — Я оторвала взгляд от Алекса и повернулась, чтобы сесть на диван. Нет, этого просто не может быть. Не может. — А потом он встретил замечательную девушку, и стал встречаться с ней, и обрел самое настоящее счастье.

— Что-то он выглядел не очень уж счастливым, когда мы с ним были в баре, — заметила она. — Я бы сказала, он выглядел несчастным. И сбитым столку.

— Я не собираюсь сидеть тут и спорить с тобой, — сказала я, наконец обретя силы встать. — Вас с Алексом больше нет. Он так сказал. Он мне так сказал. Мне плевать, почему он был с тобой в баре, и мне плевать, что там, по-твоему, будет дальше. Потому что больше ничего не будет. Все кончено.

— Нет, не кончено. Прости, Энджел, ты… — она сделала паузу, чтобы оглядеть меня с ног до головы, — милая. Но я люблю Алекса, и он всегда будет любить меня. Я знаю его, я знаю, что ему нужно.

— А что, если ему не нужна ты? — спросила я, потеряв свою уверенность, когда Солен предстала передо мной во весь свой рост, блокировав проход к лестнице. Ее узкие джинсы повторяли изгибы ее тела так, словно приросли к нему, даже без намека на жир на талии, я была практически уверена, что она не носила лифчик под черной майкой. Глядя на ее длинные светлые волосы, струящиеся через одно плечо, и отлично сидящие балетки, я словно смотрелась в самое лестное кривое зеркало мира.

— Нужна. — Она прищурилась и подошла ближе. — Еще как нужна. Неужели ты считаешь, что он думает о тебе?

Мне было нечего возразить. Я оттолкнула ее, сбежала по ступеням, стараясь не упасть, хотя и не особенно заботясь об этом. Моя сумочка ритмично билась о бедро, когда я опрометью кинулась вон из зала, не глядя на Алекса. Одно дело услышать это от нее, другое — получить подтверждение от него. И увидеть их вместе.

— Энджел?

Я не знала, кто зовет меня, и мне было все равно. Я только хотела вернуться в гостиницу, а что потом — Бог знает, но я не могла больше оставаться здесь ни секунды.

— Энджел, подожди!

Я добралась до узкого выхода из клуба, и тут меня оттиснула толпа фанатов «Стиле», которая повалила через двери, чуть только их открыли. Я застыла на мгновение, а потом почувствовала, как чья-то рука быстро рванула меня, и я отлетела в сторону от прохода в темноту. Я стала шарить по стене в поисках выключателя и услышала щелчок. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела Грэма, стоявшего напротив меня. И множество швабр. Наверное, мы были в кладовке для метел.

— Ты куда-то бежишь?

— Д-да, н-нет, в смысле извини, — пробормотала я, глядя себе под ноги. — Я просто хотела выйти отсюда.

— Я бы подождал, пока схлынет толпа, — сказал он, положив руку мне на плечо. — Э-э, Энджел, по-моему, я видел Солен на балконе вместе с тобой.

Во второй раз за две минуты я замерла. Мне очень не понравилось слышать ее имя — как обычно не нравится паук в ванне.

— Значит, она там была, а? — спросил Грэм. — Алекс дерьмом изойдет, если увидит ее.

— Или нет, — тихо сказала я, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Я не собираюсь плакать из-за нее. По крайней мере на людях. Может, потом, в постели, одна. Долгими-долгими часами. Да, звучит достаточно драматично.

— Алекс просто взбесится, если узнает, что она здесь, уж поверь мне, — сказал Грэм с таким выражением лица, словно говорил на полном серьезе. — Пойду найду ее и вышибу к чертовой матери отсюда…

— А может, вместо того чтобы искать ее, ты пойдешь и спросишь у Алекса, почему он был с ней в баре сегодня? — Я пнула одинокую щетку для мытья пола, которая лежала у меня под ногами, но ударила Грэма по ноге. — И почему она уверена, просто абсолютно уверена, что он все еще ее любит.

— Энджел, он ее не любит, — настаивал Грэм, отбрасывая щетку назад ко мне. — Ты должна поверить мне: я знаю этого парня больше десяти лет, — это невозможно.

— Ты знаешь, трудно определиться, кому доверять, раз единственный мой информатор — бывшая девушка моего парня, которая поняла, что он ей нужен, и теперь собирается за него замуж, — выпалила я, в конце концов теряя контроль над своей истерикой. — А ты и не знал, что он сегодня встречался с ней, правда? Может быть, он просто решил тебе ничего не говорить, потому что знает, что ты ее терпеть не можешь?

— Послушай меня. Алекс не любит ее, он ее не выносит, — повторил Грэм, и мне показалось, он говорил теперь менее уверенно. — Ты знаешь, что он любит тебя до беспамятства.

— Я уже не знаю, что знать, — тихо сказала я, стараясь успокоиться. Можно было и не закатывать истерику Грэму — мне не стало легче. То есть, может, на мгновение и отпустило, но все равно надолго этого не хватит.

— Может, пойдешь и переговоришь с ним? — спросил Грэм, скользнув рукой по плечу и пытаясь заключить меня в дружеские объятия. — Он уже настроился. Может, мне привести его сюда?

— Думаю, я сейчас пойду и посплю, — сказала я и сдавила его в ответ. — Правда. Завтра большой день и все такое.

— Это точно. — Грэм кивнул, отпуская меня. — Я, э-э, но что мне передать Алексу?

— Не надо ему ничего передавать, — сказала я, потягиваясь и зевая для отвода глаз. — Не хочу, чтобы он нервничал перед шоу; поговорим позже.

Какая откровенная ложь. Если хотя бы часть из того, что сказала Солен, правда, то взбучка перед шоу — это как раз то, что доставило бы мне самое большое удовольствие. Он же прекрасно знал, что я раньше уже расставалась с мужчинами. Идиот.

— Я не хочу врать ему. — Грэм выглядел так, словно чувствовал себя не в своей тарелке. — Если он спросит, я скажу ему, что ты вернулась в гостиницу и что он может тебе позвонить, о’кей?