Коронный разряд - Владимир Ильин

– У тебя можно будет заночевать? – Спросил Артем.

– Конечно.

– Максим… – Произнес он уже после того, как мы доехали до моей высотки, но еще не вышли из машины. – Не сочти за наглость и не обижайся. Хочу стребовать твой долг, – помрачнел он, явно без особого удовольствия произнося эти слова.

– Говори.

– Так сложилось, что у меня нет под рукой моих людей. – Сосредоточенно говорил он, глядя перед собой. – Мне тут не на кого опереться, и я благодарен тебе за помощь.

У Артема дома есть все, что у меня, в общем-то. Только больше, лучше, дороже, сильнее и многочисленнее, с огромным количеством верных людей. Один аэропорт если вспомнить – там же все лично его были…

Так что эти его слова не признание слабости, а просто обстоятельства. Сегодня информацию и специалистов ему поставляю я. Но если дома у него все успокоится, то уже у меня появится повод по-доброму завидовать мощи и возможностям княжеского рода. Слишком много у них скопилось за поколения, пусть и работает не без осечек.

– Есть еще одно дело, которое нужно сделать. – Он опустил руку во внутренний карман пиджака и достал сложенные два раза листочки обычной тетрадной бумаги, исписанные знакомым почерком – его, Артема, почерком. – Тут списки людей, которые непосредственно виновны и замешаны в преступлении, сотворенном против меня. Все эти квартирные жулики и те, кто за ними.

Я взял протянутые мне листки, повертел, увидев фамилии в том числе на обороте, и вопросительно посмотрел на друга.

– Я хочу, чтобы они страдали. Чтобы за этим проследили.

– До конца жизни? – Приподнял я бровь.

Артем сцепил ладони в кулаки, но потом выдохнул и ответил расслабленно.

– Пусть будет год. Если кто-то сможет исправиться…

– Пребывая на самом дне? – Усомнился я в возможности подобного.

– Если кто-то додумается самостоятельно пойти в полицию и покаяться. Если кто-то уйдет волонтером в туберкулезные диспансеры и хосписы для обреченных. Если кто-то завербуется в охрану границы. Я прощу.

– Хорошо, – забрал я листки себе в карман. – Будет сделано.

– Твой долг закрыт, – буднично подытожил Артем.

– Пойдем спать, – ободряюще пригласил я его, указав на вход в здание. – Тебя пустят и проводят в номер. Я машину запаркую позади здания и тоже спать.

– Спокойной ночи.

Оставил машину, вышел в посветлевшую уже у горизонта ночь, потянулся руками вверх. Хрустнули листочки, переданные Артемом, во внутреннем кармане. Равнодушно поправил их и шагнул в сторону здания. Где и замер на полушаге.

Быть может, была тому причиной усталость, выкристаллизовавшая разум до чистоты. А может – холодный ветер, налетевший и пробравший до озноба. Или же хруст той бумажки со списком обречённых людей стал последним звеном в цепочке мыслей, до поры таящихся в подсознании. Слишком часто и искренне мне это повторяли в последние дни.

– Я действительно чудовище, – произнес еле слышно, констатируя факт.

И эта мысль потянула тоской другую – напомнив свое же обещание доказать одной бедовой девушке, что это совсем не так… Доказать неправду?

Требовался совет, но на пустой парковке не было никого. Хотя, наверное, не было никого даже в целом городе, к кому бы я прислушался. А вот дома…

Сопоставил время – у них уже восемь часов, проснулись.

– Алло? Тонь, Катю позови и громкую связь… Мне помощь нужна. Пришла? Привет, Кать. В общем… Что там за звуки?

– Тут Брунгильда прибежала на твой голос и хочет зализать телефон, – со смехом ответили мне.

– А еще Машк пришел и ходит кругами, – прыснула Катя. – Так что хотел?

– Ну-у… – Смутился я от того, что в такой момент улыбаюсь, представив собаку и кота. – В общем. Ваш брат чудовище…

– Конечно, чудовище! Только сейчас позвонил! А мы, между прочим, волнуемся!

– Да нет… Я действительно чудовище. Я аморальный человек, готовый на все.

– Ради семьи и друзей, – поддакнули мне одобрительно.

– Разве это нормально? – Усомнился я. – Меня тут со слезами обвиняли, что нет…

– Кто тебе там такую чушь рассказывал, а? – Разгневанно произнесли в трубку на оба сестринских голоса.

– Да вот… Я тут жизнь целому роду испортил, вроде как…

– Так. Ага. А в прошлый раз тебя Паша Зубов в этом обвинил.

– Да это не то! – Попытался возмутиться я.

– Помним-помним. – Проигнорировали меня. – Они тогда всем родом как раз хотели на виселицу, а ты им все испортил. А ну говори, кто там плакал и что вообще случилось? И знай, что если ты действительно чудовище, то мы тебя вылечим! А если не вылечим, то твой чешуйчатый хвост достанется мне!

– Нет, мне!

– А ну тихо там! Ладно, слушайте… – Вздохнул, посмотрел на алеющий рассвет и понял, что в ближайший час сон мне не светит точно.

Из тысяч путей, находящих свое начало в городах и весях огромной державы, только малая часть не позволит достигнуть столицы. Так устроены империи, что все дороги стремятся к центру, словно малые ручьи вливаясь для начала в реки, и в составе их вод достигая моря-океана.

В отличие от природы, главные дороги государства могут быть не столь полноводны и величественны, ибо всерьез зависят от жадности и достатка хозяев земли, через которые они проходят.

Так, широченные и залитые светом магистрали Казанского ханства, призывающие к лихачеству и скорости на радость мытарям, притаившимся с радарами в кустах, вдруг ужмутся ближе к Нижнему Новгороду до двухполосного недоразумения, не освещенного даже в ночную пору. Все потому, что князья Городецкие, владеющие той землей, не сильно рады высочайшему повелению, разрезающему их вотчину пополам скоростной трассой, оттого без особого энтузиазма относятся к поддержанию чужой воли. К Владимиру дорога нехотя станет трехполосной, демонстрируя с обочин виды полузаброшенных деревянных изб и покосившихся заборов с облезшей краской. Тут просто бедны – той честной бедностью, от которой сам главный город будет чист и спокоен по ночам, но в праздники не расцветет тысячами салютов. Старое в этом княжестве старится без внимательного присмотра бульдозеров и экскаваторов, как в столице, а новым считается хорошо окрашенное старое. Не повезло князьям Владимирским с ресурсами на родной земле – один песок, торф, да гравий с щебнем. А еще Честь, которая не позволяет отнять недостающее у соседей, не дает стать наемниками или «союзником» за хорошую плату. При такой-то дикой силе, унаследованной от предков. Но на жизнь им хватает, и на три полосы дороги – тоже.

Ближе к подмосковным владениям трасса, конечно же, расцветет многоуровневыми развязками, величественными эстакадами и иными признаками императорского домена, собравшего нити всех финансовых потоков страны. Но стоит пути перетечь по кольцевой автостраде на другой край города и удалиться от столицы, вновь начнутся бесчисленные истории, почему этот отрезок широк и прекрасен, а иной – тянется направлением без знаков и указателей через заброшенное поле.