Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

– А вот это Миланский собор, видишь, какая красота! Авот и Ла Скала! Внутри, кстати, Большой театр красивее, но поют здесь… Умереть,не встать! Маэстро Туччи говорит, что когда-нибудь я выйду на сцену Ла Скала…

Ты можешь себе представить?

– Не могу, Райка!

– Вот и мне трудно, но все-таки… Шанс есть, и я этотшанс использую, не упущу! Ладно, к черту! Сегодня гуляем!

Квартира на втором этаже старинного дома была поистинероскошной.

– Мама дорогая! Вот это да! – ахнула я.

– Сейчас покажу тебе твою комнату… Ну как?

– Я буду тут жить?

– Ясное дело, а где же? Нравится?

– Райка, какие цветы! Это для меня?

На туалетном столике стояла большая хрустальная ваза сроскошными нежно-розовыми тюльпанами, их было штук тридцать, не меньше!

– Устраивайся, вот тут ванная, твоя персональная, междупрочим.

– Обалдеть! Райка, а где твоя золовка?

– Золовка-колотовка! Ушла куда-то! Она вообще-тонеплохая, жить можно, только зануда. Тань, ты голодная?

– Нет, я в самолете ела.

– Слушай, Тань, у тебя что-то стряслось? Ты какая-то нетакая…

– Стряслось, Рай… Я с Никитой поссорилась.

– Ерунда! Помиришься! Не бери в голову!

– Не получается, – вздохнула я. – Авообще-то, наверное, и вправду ерунда…

– Тань, Эмилия хотела приготовить для тебя итальянскийобед, но я ее с этой идеей задвинула, сказала, что нам это неинтересно и мыбудем обедать в ресторане.

– Какой обед, время восьмой час!

– Ты ничего не понимаешь, здесь обедают часов в восемь!

– А ужинают?

– Какой ужин после такого обеда?!

– Рай, а может, не стоит? Посидим Дома… Я чего-тоустала, тащиться куда-то…

– Ерунда! Во-первых, нас повезут на машине, а потомдоставят домой, а во-вторых, я заказала столик, это очень модный ресторан.

– Черт с тобой, уговорила!

Ресторан и вправду был шикарный! Обслуживание простоневероятное! Когда нам подали горячее под серебряными крышками, два официантазастыли у стола, взявшись за пупочки на этих крышках и вдруг одновременно снялиих удивительно слаженным и красивым движением.

– Мама дорогая, просто балет! – ахнула я.

Райка была страшно довольна произведенным впечатлением.

К десерту она заказала шампанское.

– Имей в виду, шампанское не какое-нибудь! «ДомПериньон»!

– Да ты что? Я про него где-то читала… Но это же жуткодорого!

– Ничего, Гленчик не разорится! – При этих словахв глазах Райки промелькнуло странное выражение. – Пей, Танечка, мы обязанывсю бутылку вылакать, иначе будет мучительно больно… Ну, тебе понравился обед?

– Да я сроду ничего такого не пробовала!

Выпив залпом полбокала, Райка спросила:

– Тань, ну что там у тебя с Никитой вышло? Как вообщеты живешь?

– Вообще хорошо, но… У него недели за две до моегоотъезда неприятность случилась… В издательстве должна была выйти его книга, еедесять лет там мурыжили, потом пообещали, что вот-вот она выйдет, даже частьденег выплатили, а теперь сказали, что опять откладывают… он расстроился, ужас!

– А что там такое в этой книжке? Ты читала?

– Читала, конечно. Там и вправду много всякого такого…Ну., антисоветского, что ли…

– Но теперь же почти все печатают! Ты не думай, я тут вкурсе…

– Так-то оно так, знаешь, сколько толстых журналовНикита выписал: «Новый мир», «Нева», «Дружба народов», «Знамя» – и это не все.А в издательстве ему кто-то объяснил, что его книга никому не интересна, потомучто он при Брежневе был не диссидентом, а вполне благополучным киношником, иего имя никого не может привлечь.

– Вот сволочи! А если человек хорошо пишет? Он хорошопишет?

– Мне кажется, что очень хорошо, и многие говорят… ИльяНаумович, например, это его друг, думает, что просто какой-то завистник излопыхатель говорил с ним… Что надо забрать книжку из издательства, предложитьв журнал и прекрасно все прозвучит… Но я не знаю… Никита расстроился ужасно, аеще ему кто-то шепнул, что это его бывшая жена постаралась». Может, и врут,конечно…

– Ну хорошо, а ты-то тут при чем?

– Просто я рядом, вот он на мне и отыгрывается. Но мнеего жалко, я терплю, а он… Я ему за день до отъезда говорю: «Никита, давай я непоеду! Останусь с тобой!» А он как заорет: «Даже не заикайся об этом! Ты жесама мне никогда этого не простишь! И так уж люди говорят, что я твою жизньзаедаю, что девчонки в твоем возрасте такие живут. Ни на дискотеку сходить, нипотанцевать!» – «Господи, какие глупости, я сама не хочу на дискотеку, тамтакой шум, что голова трескается!» – «Нет! Ты просто при-; носишь себя вжертву! А мне не нужны никакие жертвы!»

Я пытаюсь ему что-то сказать, объяснить, как я его люблю, аон только пуще орет: «Все вы, бабы, одинаковые, приносите себя в жертву сполным упоением, а потом требуете стопроцентного погашения долга! Да еще сприплатой! А если ты не можешь расплатиться сполна, тебя стирают в порошок! Илидушат никому не нужной любовью!» – «Значит, тебе моя любовь не нужна?» – «Не отебе речь! Ты вообще еще сопливая девчонка!»

Он хлопнул дверью, убежал. Я ревела, решила, что никуда непоеду. Но поздно вечером он пришел, извинился, утром отвез в аэропорт. Но впоследнюю ночь даже не поцеловал меня, повернулся к стенке и заснул.

Мне так обидно было… И простился он со мной как-то…

Не скажу, что холодно, но и без теплоты…

– Да, дела… Ну ничего, соскучится, все забудет. Ты,Татьянка, такая красивая стала и сексуальная… Раньше ты была не сексуальная, атеперь… просто очень… Он у тебя клевый мужик, да?

– Наверное, мне ж не с чем сравнивать, у меня не такойопыт, как у тебя.

– От этого опыта одни неприятности… Странное дело,Тань, как у нас с тобой все в параллель… У меня ведь тоже с Гленом всенепросто… Я не писала про это…

– А что? – испугалась я.

– А то, что у Гленчика проблемы членчика…

– Что?

– То. Понимаешь, он двустволка.

– Двустволка? Что это такое?

– Ну ты даешь! Невинная душа! Двустволка – это…

Короче, это те, кто и с женщинами может, и с мужиками…

– Как?

– Очень просто! Вот он в меня вроде бы здорововлюбился… А через несколько месяцев я его с парнем застукала… Думала, умру нафиг! И уже не могла его к себе подпустить, с души воротило… Но ему не больно-тои надо.