Карибские каникулы - Ирина Крылова

Сегодня во сне она поняла, что может справиться со сложившейся ситуацией сама, без посторонней помощи. Для этого от нее требуется лишь одно. Сделать выбор. Именно выбор и является необходимым и до–статочным условием для того, чтобы раз и навсегда покончить с бабкиной историей и вернуть события в положенное им закономерное русло. Выбор и твердое внутреннее намерение следовать ему.

Анжела взглянула на часы. Электронное табло на небольшом настольном будильнике показывало 9.00.

После визита на Никки-Бич Марина долго была под впечатлением от увиденного. Перед глазами у нее вновь и вновь вставала кульминационная сцена шоу, когда стальная вилка на глазах у изумленной публики согнулась в кольцо как пластилиновая. Моментами ей начинало казаться, что это был мираж, массовое внушение. Тогда она открывала плетеную пляжную сумочку из золотистой соломки и доставала оттуда материальное свидетельство подлинности виденного ею чуда.

Вилка была самая настоящая. Марина даже несколько раз пробовала разогнуть ее, но фокус был сработан факиром на славу, и вернуть столовому прибору его первоначальную форму не удалось.

Филипп радовался как ребенок. Шутка ли! Какой удачный день! Модный пляж московской гостье показал, да еще посчастливилось поприсутствовать при демонстрации чуда. Не каждый день такое случается. Насчет того, как волшебник проделывает подобные штуки, добродушный француз предпочитал не задумываться. На то оно и чудо, чтобы быть непонятным.

Марина же, наоборот, серьезно обдумывала все, что ей довелось увидеть за ленчем. Ей казалось, что все произошедшее не случайно и что есть во всем этом скрытый глубокий смысл. Да и слова чародея пришлись ей по душе. Ей и самой порой казалось, что она, как, впрочем, и любой другой человек, может гораздо больше, чем привыкла думать. Она просто ПРИВЫКЛА считать, что то или иное невозможно. Вот в этом-то все дело. А если выйти за рамки стереотипного обыденного восприятия, то, пожалуй, можно и вилку взглядом согнуть. Или что посерьезнее сотворить.

Солнце постепенно скрылось за горным хребтом, и у бассейна, где Марина с Филиппом коротали время, купаясь и загорая, стало прохладно. Подул неизвестно откуда примчавшийся ветер, и облака, принесенные им из неведомых краев, стали сбиваться вместе, образуя на небе густые сизые груды. Какое-то время кое-где еще виднелись пятнышки светло-голубой лазури, но тучи росли и множились и очень скоро заняли собой весь небосвод. Где-то вдалеке послышались глухие, но решительные громовые раскаты.

– Ну вот, сейчас будет гроза, – продемонстрировал Филипп чудеса проницательности и счастливо улыбнулся. Смена погоды не вызвала у него ничего, кроме прилива радости.

– А я-то думала, что здесь, на острове, всегда жарко и солнечно. – Слегка погрустневшая Марина натягивала на себя полотенце, стараясь укрыться от порывов ветра. Отдыхать осталось всего ничего. Потом снова морозная заснеженная Москва. Марине очень не хотелось, чтобы погода испортилась.

– Да, всегда, – подтвердил Филипп и подмигнул Марине, – но иногда бывают дожди и грозы. Особенно в это время года. Но это не страшно, не волнуйся. Здесь погода быстро меняется. Не успеешь и глазом моргнуть, и тучи исчезнут, как не бывало. Завтра утром уже все будет в полном порядке. Тем более ты уже отлично загорела. Можно немножко отдохнуть от солнца.

– Это вам здесь можно от солнца отдыхать, – возразила Марина, – вы избалованы хорошей погодой. А нам, жителям северных широт, каждый ясный денек в радость!

Прямо на макушку Марине упала тяжелая холодная капля. Она проползла по затылку и стала спускаться вниз вдоль позвоночника. Марина намек поняла и быстро поднялась с лежака. Филипп тоже не заставил себя упрашивать и проворно последовал ее примеру. По дороге к дому Марину настигли еще несколько увесистых дождевых капель, а как только они с Филиппом достигли крытой веранды, дождь полился с неба сплошным потоком.

Дома Марина включила электрический чайник, и они еще долго сидели в столовой и болтали, попивая чай со сдобным печеньем. Дождь старательно барабанил по крыше, располагая к уютным задушевным посиделкам.

Марина рассказывала Филиппу про Москву, про то, как столица изменилась за последние годы, про свою работу, про подруг. Выяснилось, что Филипп был в Москве всего один раз, и очень давно. «Как-то больше не довелось, хотя Владилена все время приглашает», – сказал он, как бы оправдываясь.

Когда Марина заговорила о Москве, ей показалось, что лицо Филиппа вдруг изменилось, и она разглядела на миг отразившуюся в глазах будто бы уже забытую, но все же живущую глубоко внутри, затаенную грусть. В следующую секунду за пушистыми бесцветными ресницами снова появилось знакомое Марине выражение детской беспечности, и Марина подумала, что мимолетно промелькнувшая печаль ей почудилась.

Филипп с удовольствием слушал последние столичные новости, говорил, что многое знает от своей подруги Владилены, так что от жизни не отстает и в один прекрасный день обязательно посетит город, который когда-то полюбил с первого взгляда.

Но в основном говорила Марина. В этот вечер она была особенно словоохотлива. Ее так и подмывало рассказать Филиппу последние события своей личной жизни, но тот словно специально избегал щекотливой темы, умело уводя разговор в сторону и переключая Маринино внимание на менее интимные вещи.

В итоге Марина подумала, что обсуждение межличностных отношений по каким-то причинам является для Филиппа нежелательным, и оставила попытки поделиться с ним самым сокровенным.

Действительно, к чему снова ворошить прошлое? Вполне возможно, что у Филиппа тоже есть личная история, которую ему удалось благополучно забыть. И никто не знает, чего ему это стоило. А она хочет бестактно вломиться в его внутреннее пространство, нагрузить своими подробностями и, может быть, даже нарушить его душевное равновесие. Да и ей самой не стоит опять возвращаться, пусть даже в ничего не значащей беседе, к Сергею. Ведь, рассказывая о нем, она волей-неволей будет придавать новую силу мыслям, которые сама же гонит от себя прочь.

За окном бушевала гроза. Взрывы грома, вспышки молнии и потоки воды. Марине казалось, что ни разу в жизни она не видела такого буйства природы. Время постепенно подошло к полуночи, и Филипп засобирался. По-хозяйски открыв одежный шкаф в прихожей, он вытащил оттуда большой серый дождевик с капюшоном и, закутавшись в непромокаемую ткань, бесстрашно вышел под дождь.

Оставшись одна, Марина убрала пустые чашки и, стараясь не обращать внимания на громовые удары, которые теперь следовали друг за другом почти без перерыва, поднялась к себе в спальню. Наскоро умывшись, она забралась в постель, накрыла голову подушкой, чтобы не слышать ужасающих звуков, доносящихся с улицы, и быстро задремала. Уже проваливаясь в сон, она почувствовала легкий, едва уловимый запах аптечных трав с примесью ладана.

Она проснулась от очередного удара грома. Спросонья ей показалось, что гроза, проигнорировав все правила и приличия, перебралась с улицы в дом и теперь забавляется, поигрывая раскатами небывалой силы у нее в спальне, прямо над ее кроватью.