Папанинская четверка: взлеты и падения - Юрий Бурлаков

Хотя совещания экспертов в 1958-59 гг. не привели к заключению договора о запрещении испытаний ядерного оружия, но они способствовали разработке вопросов контроля за испытаниями, представив необходимые научные доказательства. Евгений Константинович провёл в Женеве несколько месяцев, работая по 6–8 часов в день и постоянно участвуя в прениях. Постановлением Президиума Академии наук в ноябре 1959 года его назначили исполняющим обязанности, а на следующий год – главным учёным секретарём АН СССР, оставив одновременно директором Института прикладное геофизики.

В 1961 году Евгения Константиновича вернули на пост начальника Гидрометслужбы СССР. По его предложению при Службе был создан отдел активных воздействий на градовые процессы, который приступил к массовой защите посевов на больших площадях. Через восемь лет группу ученных представили к Государственной премии на эту работу. Фёдоров стал дважды лауреатом.

В 1963 году Евгений Константинович добился перевода московского Института прикладной геофизики, Высокогорного геофизического института в Нальчике и Гидрохимического института в Новочеркасске из ведения АН СССР в систему Гидрометслужбы. Сюда же был переведён из Минморфлота Арктический и антарктический НИИ в Ленинграде с сетью гидрометеорологических станций в Арктике. Это позволило значительно расширить возможности Службы, увеличить её научный потенциал.

В СССР тогда работало более 4 тыс. метеостанций и 7 тыс. постов для наблюдения уровней воды на реках. Фёдоров прежде всего занялся наведением порядка в этой сети, выведением её на уровень современных требований. Анализ показал, что густота сети станций на Крайнем Севере, Дальнем Востоке и в Средней Азии явно недостаточна. Выход был найден в введении дистанционных методов наблюдения с помощью радиолокаторов, спутников и автоматических станций. С 1963 года в Центральном институте прогнозов в Москве стали широко использоваться фотографии со спутников. Опираясь на этот опыт, Фёдоров инициировал создание специальных метеорологических спутников системы «Метеор». В итоге первое практическое применение спутниковая информация получила именно в Гидрометслужбе.

Новые методы получения информации потребовали создания единого комплекса её сбора, обработки и передачи. Была разработана и внедрена Генеральная схема комплексной автоматизации гидрометеорологической службы. В результате данные наблюдений уже через 30–40 минут стали поступать в Москву со всей территории Советского Союза, а через 3 часа – со всего Северного полушария. По этому же принципу начала создаваться Всемирная служба погоды, утвержденная Всемирной метеорологической организацией в Женеве в 1967 году. Будучи вице-президентом данной организации, Фёдоров принимал самое активное участие в разработке и осуществлении этого плана.

Осенью 1967 года Евгений Константинович возглавил рейс к берегам Антарктиды нового научно-исследовательского судна «Профессор Визе». На его борту находилась основная часть новой смены 13-й Советской антарктической экспедиции (13 САЭ), руководителем которой являлся директор ААНИИ А.Ф. Трёшников. Несмотря на ограниченность во времени и плохую погоду, Фёдоров хотел посетить все советские научные станции в Антарктиде и подлететь к санно-тракторному поезду, который шёл из Мирного на внутриконтинентальную станцию Восток. Из воспоминаний А.Ф. Трёшникова:

«Мы сидим в бюро погоды и торгуемся с начальником авиаотряда Шатровым и синоптиками. Они не дают разрешения на вылет в такую неустойчивую погоду. Но у нас слишком мало времени, а Фёдоров хочет осмотреть станции Молодёжная и Лазаревская. Вот тут-то и проявились настойчивость и упорство Евгения Константиновича, хотя он отнюдь не приказывал, а деловито обсуждал обстановку с нашими оппонентами.

– Зона осадков и облачности в основном расположена над морем и не заходит далеко на континент, – доказывает Фёдоров.

– При такой низкой температуре воздуха в облаках будет обледенение самолёта, – отвечают синоптики.

– Но можно лететь над склоном континента, где облачность невысокая, полетим над ней.

Кроме начальника авиаотряда на совещании присутствуют командиры самолетов Ермаков и Вахонин. Они на нашей стороне и хотят лететь, но, опасливо поглядывая на начальника, неопределённо поддакивают Фёдорову и одновременно соглашаются с синоптиками и начальником авиаотряда.

Шатров резонно говорит, что данных об облачности нет и верхняя граница облаков может быть очень высокой.

– Но на станции Моусон, что между Мирным и Молодёжной, погода отличная, – доказывает Фёдоров.

Шатров не выдерживает напора и сдаётся.

– Хорошо, – говорит он, – выпускаю один самолёт, но это будет разведка погоды». (Трёшников, 1990).

Вначале Фёдоров и Трёшников вылетели на самолёте АН-6 из Мирного к поезду, который преодолел уже 180 км. Вторым рейсом посетили станцию Молодёжная, куда одновременно доставили новую смену. В ближайшее время станцию планировалось значительно расширить, введя мощный радиоцентр, ракетный комплекс, вычислительный центр с ЭВМ. Всё это чрезвычайно интересовало начальника Гидрометслужбы и впоследствии способствовало выделению дополнительных ассигнований.

Из Молодёжной самолёт взял курс на Новолазаревскую. Здесь пробыли пару часов, после короткого отдыха полетели на станцию Восток. Путь туда составил пять с половиной часов. Осмотр станции занял немного времени, поскольку несколько домиков были соединены переходами в единый комплекс. Обратно с начальством полетели участники старой смены и среди них – молодой врач Ю.А. Сенкевич.

Таким образом, Фёдорову и Трёшникову удалось за четыре дня выполнить намеченное. В воздухе они находились 45 часов. Вернулись вовремя – вскоре пошёл мокрый снег, поднялась пурга. НИС «Профессор Визе» покинул берега Антарктиды и взял курс на Родину.

Одним из результатов поездки Фёдорова к ледовому континенту стало решение о передаче «Профессора Визе» Арктическому и антарктическому НИИ, что положило начало созданию при институте собственного флота, разросшегося позднее до двух десятков судов. И не случайно новый флагман научной флотилии, спущенный на воду в 1987 году, получил название «Академик Фёдоров».

1974 год стал важной вехой в жизни Евгения Константиновича. Его выдвинули депутатом Верховного Совета СССР по Якутскому избирательному округу. В том же году он избирается заместителем председателя Советского комитета защиты мира и членом бюро Всемирного совета мира. Эти должности стали для Фёдорова не просто почётными званиями, а большими обязанностями государственного и международного масштаба. Всё больше времени он проводит в Советском комитете, часто в составе делегаций выезжает за границу.

Дела в Гидрометслужбе были налажены, воспитана достойная смена. Да и годы давали о себе знать. Поэтому Евгений Константинович подал заявление с просьбой освободить его от должности начальника Гидрометслужбы, но просил оставить за ним Институт прикладной геофизики. Просьба была удовлетворена. Вместо Фёдорова назначили его ученика Ю.А. Израэля.

В 1974 году Советское правительство выступило с инициативой заключения международного соглашения о предотвращении воздействия на природную среду в военных целях. Руководителем советской делегации назначили Е.К. Фёдорова. Переговоры прошли в Москве, Вашингтоне и Женеве. Путём компромиссов был выработан приемлемый текст соглашения, одобренный очередной сессией Генеральной Ассамблеи ООН. Он стал эффективным шагом в сокращении гонки вооружения, предотвращении разработки новых средств ведения войн.