Решальщики. Книга 3. Движуха - Андрей Константинов

— Очень опрометчиво с их стороны.

— Что, простите?

— Шучу я так. Не обращайте внимания.

— А!.. У меня угнали машину, а этой ночью ее нашли.

— О как?! Бывает. За такое дело не худо и проставиться.

— А я… вот… как раз… чисто из уважения… — замялся поначалу мужчина, но затем, решившись, сгрузил принесенный пакет на ближайший свободный стул. — Вот, это всем, кто, э-э-э… старался, принимал участие…

— Хм… Да это я так, обратно шучу. Не корысти, а народа ради служим. Так что заберите.

— Ну что вы! Поверьте — от чистого сердца!

— Мы живем по указке наших сердец. А наши сердца принадлежат партии.

— Что, простите?

— Я говорю: машина-то хорошая?

— «БМВ-320». Универсал.

— Недурно, — согласился Серёжа, ощутив болезненный укол зависти.

Еще бы: какой-то молодой залетный задрот рассекает по ЕГО, Кравчука, городу на «бээмвухе», а он, офицер с почти десятилетней выслугой, пыхтит/смердит на купленном в кредит б/у «корейце». За которого банку-кровопивцу еще выплачивать и выплачивать.

— Только я не очень понимаю: зачем вас ко мне-то направили?

— Мне по телефону сообщили, что у машины имеются незначительные повреждения. И для страховой компании потребуется справка.

— В смысле «форма три»?

— Кажется, да. Вот я и хотел бы ее получить. Ну и саму машину, разумеется. Очень хочется, чтобы как-то побыстрее, — здесь «товарищ Гордеев» невольно покосился на сгруженный пакет. Как бы намекая, что тот вполне может выступить в качестве катализатора бюрократического процесса.

— Это всем хочется. Чтоб побыстрее. Кроме баб, разумеется.

— Да нет, вы меня не так поняли. Просто я приезжий, и мне обязательно нужно быть в понедельник дома. На… хм… работе.

— Понятно, — кивнул Кравчук, отметив, что интуиция его в очередной раз не подвела. Мужчина и в самом деле оказался неместным. — А откуда приезжий?

— Из Вологодской области.

— Эвона! И как там черноглазая? Жива еще?

— Что, простите?

— Да так, ничего, — Серёжа снял трубку и несколько раз крутанул диск старорежимного, как теперь модно говорить «винтажного», аппарата. — Шалимыч! Это я. Не разбудил?.. Загляни на минутку… Да не «ладно, скоро», а прямо сейчас. Тут, похоже, по твою душу человек явился. Вот зайди и посмотри «что за человек»… У-у-у! Работнички, блин!..

Через пару минут в кабинет ввалился мрачный старший оперуполномоченный Шалимов. Был он и покрупнее, и постарше Кравчука, не такой светлый и румяный, а скорее тусклый и рябой, со следами регулярных возлияний на небритом лице.

— Здрасте всем! — буркнул он с порога, стараясь дышать в подветренную от посетителя сторону.

— И тебе не хворать! Заруливай, чаю хочешь?

— Не хочу. Мы с тобой слишком редко видимся, чтобы при встрече пить чай.

— Э-э, Гена! Ты меня того, не компрометируй при посетителе!.. Скажи-ка лучше: в перечне наших последних, не самых выдающихся, но — достижений, значится угнанная автомашина «БМВ» с номерами вологодского региона?

— Есть такая. Около трех ночи возле «Василеостровской» брошенную нашли. А потом к нам на стоянку перегнали.

— Не понял? Почему к нам?

— Потому что дежуривший этой ночью оперативный дежурный лейтенант Махалин — конченый мудак.

— Это даже не обсуждается. Но я все равно не понял — какая связь?

— Да так. Есть там… короче, нюансы, — уклончиво ответил Шалимов, не желая вдаваться в подробности при постороннем. — А ты с какой целью интересуешься?

— Да вот, хозяин явился. Он же — заявитель, товарищ Гордеев. Жаждет получить свое счастливо обретенное движимое имущество.

Шалимов впервые посмотрел на посетителя с интересом.

Посмотрел — словно отсканировал. И сделал это ТАК, что Гордееву резко сделалось неуютно и тревожно. Что, в свою очередь, бросилось в глаза Шалимову, и его интерес сделался «еще интереснее».

— А позвольте… э-э-э-э… По моим сведениям, вы являетесь носителем… хм… первичных мужских половых признаков. Меж тем как сия тачила, если верить компУтеру, висит на, не побоюсь этого слова, женщине? С большой Ж. Здесь Ж. — буква.

— Я… это моя… В смысле — машина. Я пользуюсь по доверенности. И вообще. Покупаю.

— Ах, вот как? Тогда понятно. Извините, как вас по имени-отчеству?

— Кирилл Николаевич.

— А позвольте, Кирилл Николаевич, взглянуть на вашу паспортинку?

— Да-да, конечно-конечно…

Гордеев суетливо сунул руку во внутренний карман, достал краснокожую книжицу и протянул оперу.

— Работает? — поинтересовался у Серёжи Шалимов, кивая на стоящий в углу ксерокс.

— Два дня назад работал. А сегодня я еще не запускал.

Оперативник включил чудо-оргтехнику — та с готовностью заурчала, и Шалимов взялся деловито ксерить странички гордеевского паспорта. Продолжая между делом задавать вопросы:

— А телефончик ваш, контактный, озвучьте — будьте ласка.

Слегка ошалевший от такого напора Гордеев машинально озвучил десять цифр новой симки, номер которой на сегодняшний день был известен лишь пяти человекам. Включая, естественно, Бажанова и Катьку.

— А когда изволили к нам приехать? — невинно поинтересовался опер, занеся цифИру в лохматый, видавший виды блокнотик.

— В четверг утром. А… какое это имеет значение?

— Остановились в гостинце?

— Нет. У одной… хм… знакомой.

— Ага, значит, на частной квартире. Адрес?

— Послушайте! Я не понимаю… Это что, допрос?

— Нет, это не допрос. Так какой, говорите, адрес?

Загипнотизированный уверенно-наглой интонацией опера Гордеев продиктовал адрес Катерины на Комендантском, получив взамен паспорт.

Упрятав документ, он собрался с духом и, стряхивая с себя оцепенение, как бы сурово вопросил:

— И все-таки: когда я смогу получить «форму три» и забрать машину?

В ответ Шалимов пихнул ему прямоугольник визитки.

— Вот, здесь мои телефоны — служебный и мобильный. Позвоните ближе к концу следующей недели. Возможно, я уже смогу сообщить что-то определенное.

Гордеев явно стал в тупик. В эту минуту ему было очень не по себе, потому как ситуация развивалась если и по плану — то совсем не по тому, который замыслил он, направляясь в полицию.

— Вы издеваетесь? — повысил голос Кирилл Николаевич. Впрочем, «повысил» он его сугубо в теории, а вот на практическом выхлопе образовался, скорее, писк. — Машина нужна мне сегодня. Крайний срок — завтра. Потому что в понедельник я должен быть в Череповце!