Решальщики. Книга 3. Движуха - Андрей Константинов

— Вы о чем?

— Что ты, что Гавричков — всё на приятеля валите: и угнать машину он предложил, и за рулем сидел, и магнитолу взял.

— Так, значит, и женщину — Жека? — в лоб спросил Шалимов.

— Что женщину?

— Он сбил?

— Какую женщину? — мгновенно и в бесчисленный по счету раз покрылся гусиной кожицей Пегов. — Мы никого не…

— Когда грузились в тачку, никаких механических повреждений на корпусе не углядели?

— Э-э-э-э… Не знаю… Ннет… Мы ж бухие были.

— Во-от! Уже одна статья, как минимум, считай, у тебя на кармане.

— К-какая статья?

— «Управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения», — охотно разжевал Шалимов. — До двух лет.[24]

— Почему «до двух»? — охнул Пегов. — За что «до двух»?! Это же не мы! Это Пронин! Мы просто сидели! Сзади!

— Угу. На заду и в заду… Допустим. Где сейчас может ховаться Пронин?

— Не знаю. Вот честное слово!

— А если хорошенько подумать? Он ведь парень неместный, так?

— Да. Он из этого… из Курска приехал. Вообще-то он хотел на физкультурный поступать. Но по баллам ЕГЭ только к нам, в «холодильник», прошел.

— С кем из питерцев, помимо Гавричкова, он приятельствовал?

— Может, баба какая? В смысле подруга? — подкинул вариант Серёжа.

— Ну… В принципе, он с Машкой Архиповой из параллельной группы чего-то такое мутил.

— Чудесно. Где живет Машка?

— Я не знаю. Честное слово! Кажется, где-то в Колпино…

«Буду жить теперь один я, как ТЕРМИНА-АА-ТАР!» — дурным голосом заорал вдруг Шнур. Да так, что все присутствующие в кабинете невольно вздрогнули. После чего синхронно поворотили головы на шум, который, как выяснилось, рингтонно исходил из глубин кителя тихонечко посапывающего в уголочке сержанта Гусимова. На чью долю сегодня выпала миссия сопровождающего, он же — сиделка при измученном теле задержанного Пегова.

Шалимов сердито втопил кнопку диктофона, останавливая запись, и рявкнул:

— Ба-лин, Гусимов! Чурка ты нерусская! Я же вторым твоим родным языком приказал: на время, пока мы работаем, отключить мобильник!

— Извините, тащ капитан! — взялся оправдываться сержант. — Я свой-то, типа, отключил, а про его трубу забыл.

— Что значит «его»? Его кого?

— Это Пегова мобила. Вы сами приказали: отобрать и следить, чтобы на звонки не отвечал и сам никуда не звонил. — Гусимов достал из кармана продолжающую благим матом «шнурить» трубку. — Весь день у него этот терминатор орет. Раз двадцать так уж точно позвонил. Выключить? Я сейчас…

— Погодь! — заинтересовался Шалимов. Он поднялся с места, принял из рук сержанта телефон и всмотрелся в экран дисплейчика. — Очень любопытно… «Жека». — Опер обернулся в сторону Пегова. — Я правильно понимаю, что сей терминатор-Жека есть мобильный позывной товарища Пронина?

— Да.

— Прелестно. Как говорится, на ловца и зверь… А теперь, господин студент, слушай меня внимательно. Сейчас мы тебе нальем рюмашку коньяку, который ты одномоментно в себя опрокинешь.

— Зззачем? — перепугался Пегов.

— А вот именно зззза этим. Дабы ты перестал, наконец, дрожать, как жесть на ветру, а твой отнюдь не ангельский голосок приобрел нотки уверенной постпохмельной развязности. Ясно?

— Нет… Да… Нне совсем.

— Неважно. После этого ты наберешь номер товарища Пронина и своим возвращенным к жизни голоском объяснишь, что после вчерашнего перепоя жуткого весь день продрых, а потому звонков не слышал. И только теперь, очухавшись и узрев огромное количество непринятых от лучшего друга, спешишь справиться о состоянии его здоровья. А главное — об их местонахождении.

— Кого их?

— Пронина вкупе с его здоровьем.

— А, понятно.

— Это очень хорошо, что понятно… Серёжа, доставай НЗ! Будем студента лечить!..

* * *

— Алё… Жека, здорова!.. Да я ва-аще дрова полные. Прикинь, в такое рубанько упал, что вот тока-тока в себя пришел… Что?.. Я?! В какой, на хрен, полиции? Ты чего там, с дуба рухнул? Я ж тебе говорю: в общаге, только-только глазища продрал, после вчерашнего… Чего?.. Гаврика повязали?.. Блин, Жека, а ведь мы тебя, урода, предупреждали…

Ленинградская область, Тосненский район, садоводство «Березка» в районе пос. Ново-Лисино, 1 октября, сб.

Женя Пронин возлежал на продавленной бесчисленными телесами и самим Временем кособокой тахте. Лежал в невеликом садовом домике, доставшемся в качестве скорее обременения, нежели отрады семейству Архиповых по наследству от покойной бабки — заядлой огородницы.

Соблюдая негласный уговор с Машей, шторы на и без того закрытых ставнями окнах были плотно задернуты. Так что внутри сейчас темнота стояла — хошь глаз коли, хошь пальцАми выдавливай. По сути, единственным лучиком света в сем темном царстве служил огонек подсветки от экрана мобильника. По которому в данный момент Пронин, как мог, успокаивал откровенно психующего приятеля:

— Ладно, пегенький, ты главное — не паникуй.

— Ага, не паникуй! — плаксиво отозвалась трубка. — Если они уже Гаврика задержали.

— Ну и че? Гаврик — пацан реальный. Он нас не сдаст.

— Думаешь?

— Отвечаю! — внешне бодро, а вот внутренне — очень даже неуверенно подтвердил Пронин. — А менты… Чего они ему могут сделать? Подержат чутка, да и выпустят. Тачка-то целая.

— А магнитола?

— А пусть хозяин сначала докажет, что она вообще была!.. Кстати, Пегенький, дойди завтра до гаражей.

— Зачем? — насторожился Пегов.

— Поспрашай насчет этой магнитолы. Надо бы ее на деньги обменять. Там почти новьё, «пионер», все дела… Она минимум три штуки стоит, но я готов за полторы уступить.

— Да сейчас этого дерьма у каждого…

— Пегенький, поспрашай! — перебил приятеля Пронин. — Мне позарез бабки нужны. Если найдешь покупателя — сразу звони. Буду недоступен — набери Машку, она мне передаст. Я покамест, на всякий пожарный, в универе и в общаге светиться не буду.

— А дохнуть где будешь? У нее?

— Ты че, сдурел? Там же предки! Там батя, блин, мент!

— Какой батя?

— Машкин папаша. Короче, я сейчас на их даче, типа нелегально, отсиживаюсь.

— Далеко это?

— Да не особо. За Павловском, в Ново-Лисино.

— А там?