Новые семейные обстоятельства - Маша Трауб

собака. Ты так и не запомнил? У нее всего три собаки! – возмутилась Катя и пошла в ванную мыть руки.

– Ну вот же, Буся сидит в стиральной машине и ждет, когда ее помоют наконец! – Катя вышла с грязной Бусей.

– Не Феппи! – радостно объявила Ева, немедленно прекратив плакать. Она подошла и обняла маму.

– Это – Буся, – Катя подошла к мужу и ткнула ему Бусиной мордочкой в лицо. Ева дала ей другое имя. Неужели так сложно запомнить?

* * *

Катя с девочками приехали в гости. Пообедали. Я загрузила посудомойку. Через полчаса поняла, что загрузить – загрузила, но забыла включить.

– Я стиральную машину забываю включить, – заметила Катя. – Открываю, смотрю и гадаю, вещи постирались и успели высохнуть или еще не стирались? А если на два дня забываю, то включаю полоскание. Потом забываю вытащить и на всякий случай перестирываю. Мне кажется, что я все время стираю одни и те же вещи.

* * *

– Можно хоть раз в году полы мыть? – спросила пришедшая в гости Катина свекровь.

– Можно, этот раз уже был, – ответила Катя.

* * *

– Уборка – мое второе имя, – говорит Алиса, мечтающая хоть раз навести в доме полный порядок. Она – маньяк чистоты и без конца все складывает по местам за сестрами. – Но с вами это бесполезно. Вы разбрасываете, я убираю, вы разбрасываете, я убираю. Звучало точно как в «Покровских воротах», когда Савва Игнатьевич говорит про Льва Евгеньевича: «Он ломает – я чиню, он ломает – я чиню!»

* * *

Катя с дочками приехали в гости. Пообедали, пополдничали.

– Через полчаса ужин, – объявляю я.

– В смысле – ужин? – возмущается Катя. – Они еще обед с полдником не переварили.

– Мама, не переживай! Переварили! – отвечает самая худющая из сестер, Полина. Она всем рассказывает, что у нее болизм – так болезнь называется. В смысле, так есть хочется все время, что полный болизм. Это она услышала про метаболизм и запомнила только часть слова.

* * *

– Полечка, ты точно будешь оладьи? – уточняю я после того, как та съела гору макарон и две котлеты.

– Маша, ну ты же видишь, какая я худая. И недокормленная оладьями, – Полина сделала скорбное лицо.

* * *

– Маша, а можно я останусь на ночь? – спросила Полина.

– Тебя Андрей не выдержит, – ответила Алиса, имея в виду моего мужа.

– На вид он вроде крепкий, – задумчиво произнесла Полина.

* * *

Катя отправила мужа забирать девочек с тренировки. Но сначала – Еву из садика. Муж приехал в школу, где проходили занятия два года назад, до переезда клуба в новую.

– Пап, не туда, – сказала Ева, встречающая сестер с рождения.

Алиса с Полиной в это самое время писали маме, что папа не приехал и они пойдут в «Пятерочку». Катя отправила мужу геолокацию, полный почтовый адрес новой школы, включая индекс, подробный маршрут и время прибытия.

– Папа, не туда, – твердила Ева. То есть она говорила: «Папа, тюда не». И показывала ручкой, куда надо ехать. Папа не понимал. Да, поверить в то, что трехлетняя дочь знает маршрут лучше навигатора, он был не готов.

– Послушай ребенка! – рявкнула Катя. – Просто поезжай туда, куда она показывает!

* * *

Наша школа вдруг стала считаться очень прогрессивной. Ее даже в городских теленовостях показывали. Выяснилось, что именно в нашем учебном заведении дети на уроках физкультуры играют в лапту, причем много лет. Это правда. Уже несколько поколений школьников пытаются понять правила, суматошно бегают по футбольному полю, но еще никому не удалось до конца постичь смысл игры и понять, в какую сторону следует бежать. В лапту играл еще мой сын, который уже поступил в магистратуру, а он учился в физмат-классе, то есть с мозгами у детей было все хорошо. Но даже эти физики и математики не справлялись. Чего уж ждать от гуманитарных классов.

Кстати, недавно увидела в интернете открытку: «Гуманитарии женятся по любви, потому что по расчету они не способны». И чуть не расплакалась…

* * *

В школе вдруг стала модной традиция посвящения. Не важно куда. На прошлой неделе посвящали лингвистов, на этой – айтишников. На следующей будут посвящать медиков. Наши, айтишники – дочь выбрала это направление, – пришли в актовый зал, где обнаружили страдающих одиннадцатиклассников. Те переписывали какую-то контрольную, заваленную всем классом. Наши решили помочь и выдали преподавателю информатики гитару. Тот начал играть. Поначалу отвлекался, потом ушел в музыку. Преподаватель играл, восьмиклассники аплодировали, одиннадцатиклассники успешно списывали.

Чем мне нравится наша школа, не самая сильная, не самая знаменитая? Тем, что сохраняет традиции. Игра в лапту, правила которой никто не понимает. Восьмиклассники спасают одиннадцатиклассников, отвлекая учителя. А в следующий раз одиннадцатиклассники дружной толпой ворвутся в класс к восьмиклашкам и сорвут жуткую контрольную по биологии, например. Или помогут с геометрией. Так было всегда.

* * *

Мы в детстве на уроках физкультуры играли в основном в пионербол. Это когда мяч нужно не отбить, а поймать. Нынешние школьники играют в баскетбол и волейбол. Зато вместо пионербола у них появился новый, с позволения сказать, вид спорта. Когда им достается маленький зал, потому что в большой помещаются не все классы школы, они играют в пенсионербол. Волейбольный мяч дети перекидывают, сидя на попах. Привставать нельзя. Как без десяти минут пенсионерка, я, если честно, обиделась на название.

* * *

Пришла к врачу. Та рассказывает: в их клинику сверху спустили распоряжение – выбрать самых красивых сотрудников. Ответственной за выполнение назначили старшую медсестру. Та слегка перепугалась, поскольку нигде не уточнялось, с чьей именно точки зрения требовалось назначить красавиц и по каким критериям отбирать. Выбрала на свой вкус миловидных медсестер. После этого получила разъяснения – медсестры действительно прекрасны, но где врачи? Старшая медсестра выбрала врачей и отправила список. Но и эти кандидатки не прошли отбор начальства. Требовались заслуженные, с регалиями, достойным послужным списком.

– Наталья Сергеевна, простите за поздний звонок, вы не хотите стать самой красивой женщиной нашей клиники? – заплетающимся языком спросила старшая медсестра, позвонив заслуженному врачу-дерматологу.

– И где нужно раздеваться? – хохотнула та.

Старшая медсестра заверила, что раздеваться не придется.

– Жаль, – ответила заслуженный врач.

На следующее утро заслуженные врачи собрались в ординаторской и обсудили полученное приглашение. Куда – непонятно, зачем – неизвестно. Но все были объявлены главными красавицами. Даже Нелли Петровна, заслуженный офтальмолог, дама семидесяти трех лет. Она обладала настолько впечатляющим носом, что пациенты, к которым при проверке зрения приближался этот нос, готовы были делать хоть колоноскопию, хоть гастроскопию,