Твердая рука - Дик Фрэнсис
Шрифт:
Интервал:
Мне представилось, что моя голова отделилась от тела и поплыла куда-то в сторону, а весь ужас происшедшего сконцентрировался в этих четырех секундах.
— Вы знакомы? — с некоторым недоумением поинтересовался сэр Томас.
— Да, мы встречались, — проговорил Тревор Динсгейт.
Я не уловил насмешки ни в его интонациях, ни в выражении глаз. Не покажись это столь невероятным, я бы подумал, что взгляд у него был усталым.
— Ты выпьешь, Сид? — сказал сэр Томас, и я заметил стоявшего рядом официанта с подносом. Я взял бокал виски и постарался унять дрожь в пальцах.
Сэру Томасу захотелось поддержать разговор.
— Я только что передал Сиду, как высоко Жокейский Клуб ценит его успехи, и от этого он просто лишился дара речи.
Ни Тревор Динсгейт, ни я ничего не ответили. Сэр Томас приподнял брови и попытался продолжить:
— Ладно, Сид, расскажи нам что-нибудь о скачках. Кто, по-твоему, должен победить?
Я попробовал сосредоточиться и пошевелить плохо соображавшими мозгами, то есть сделать вид, что жизнь по-прежнему идет своим чередом.
— Я полагаю… Уайнтестер.
Мой голос прозвучал сдавленно, но сэр Томас, похоже, не обратил на это внимания. Тревор Динсгейт поглядел вниз на бокал, зажатый в его холеной руке, и покрутил кубики льда в золотистой жидкости. Кто-то из гостей обратился к сэру Томасу, он повернулся, а Тревор Динсгейт пристально посмотрел на меня, отчего я ощутил настоящий ужас. Он говорил быстро, низким голосом, исходившим из самых глубин его существа. В этом голосе чувствовались жестокость, мстительность, и в нем не было ни капли жалости.
— Если вы нарушите ваше обещание, я сделаю все, о чем сказал.
Он не отрывал от меня глаз, пока не убедился, что я понял, а потом повернулся, и я обратил внимание на его тяжелые плечи. Они отчетливо вырисовывались под пиджаком.
— Сид, — Филипп Фрайли вновь направился ко мне, — леди Улластон хочет знать… хорошо ли ты себя чувствуешь?
Я неуверенно кивнул.
— Мой дорогой, ты страшно побледнел.
— Я… я… — Я постарался взять себя в руки. — О чем вы говорите?
— Леди Улластон хочет знать… — Он приблизился ко мне, я выслушал и ответил ему, ощущая полную нереальность происходящего. Душа человека может на время покинуть его и отлететь в какое-то иное измерение, пока он стоит, держа в руке бокал, и ведет светскую беседу с супругой главного распорядителя. Пять минут спустя я не мог вспомнить ни одного сказанного мной слова, Я не ощущал своих ног на ковре. Я схожу с ума, думал я.
До конца дня было еще далеко. Начались скачки. Угольно-черная кобылица по кличке Миссис Хиллман победила в большом забеге Уайнтестера, а в следующих скачках Ларри Сервер пришел к финишу последним на «синдикатской» лошади Филиппа Фрайли. Никаких перемен к лучшему не чувствовалось, и после пятого заезда я решил, что оставаться здесь бессмысленно. К тому же я был внутренне оглушен и ни о чем не мог думать.
Шоферы стояли рядом с машинами у ворот и по обыкновению громко переговаривались и шутили. Они поджидали своих хозяев. Среди них я заметил одного из знакомых жокеев. Раньше он участвовал в скачках с препятствиями, но его лишили лицензии, потому что он брал взятки у Раммилиза.
Я кивнул ему:
— Джекси.
— Сид.
Я подошел к машине и открыл дверцу, швырнув на заднее сиденье мой бинокль для скачек. Забрался внутрь, включил мотор, немного помедлил и дал обратный ход к воротам.
— Джекси, — предложил я. — Садись. Я покупаю.
— Что ты покупаешь? — Он приблизился, открыл заднюю дверцу и сел в «Шимитар».
Я вытащил бумажник из кармана брюк и швырнул ему на колени.
— Возьми все деньги, — сказал я и проехал через автомобильный парк, миновал ворота и направился к шоссе.
— Но ты мне уже много дал в прошлый раз. Помнишь, это было совсем недавно, — заявил он. Я чуть заметно улыбнулся ему.
— Да. Ну, что же. Это за оказанную помощь и на будущее.
Он пересчитал банкноты.
— Все это? — недоверчиво спросил он.
— Я хочу узнать побольше о Питере Раммилизе.
— Нет. — Он попытался открыть дверь, но к этому времени я уже разогнал машину.
— Джекси, — начал убеждать его я. — Нас никто не слышит, и я никому не собираюсь говорить. Ответь мне лишь, сколько он тебе заплатил и за что именно. Если хочешь, можешь, конечно, что-нибудь добавить.
Он немного помолчал. А потом проговорил:
— Это стоит дороже жизни, Сид. Ходят слухи, что он нанял двух профи из Глазго для особого дела, и если кто-нибудь встанет у него на пути, то его непременно прикончат.
— А ты видел этих профи? — спросил я и подумал, что уж я-то их не забуду.
— Нет. Я просто узнал по тайным каналам.
— А тайным каналам известно, что это за дело?
Он покачал головой.
— Оно связано с синдикатами?
— Не будь ребенком, Сид. Все имеющее отношение к Раммилизу так или иначе связано с синдикатами. Он контролирует целых двадцать. А может быть, и больше.
Двадцать, подумал я, и нахмурился.
— Сколько он обычно платит таким жокеям, как Ларри Сервер, чтобы они пришли последними?
— Сид, — возразил он.
— А как же иначе он смог уговорить Ларри Сервера сесть на лошадь, на которой тот не умеет ездить?
— Он обращается к тренерам и дает им уйму долларов.
— Он подкупает тренеров?
— А иногда им много и не требуется. — Джекси задумчиво поглядел на меня. — Не ссылайся на меня, но на скачках прошлой осенью все лошади были от Раммилиза.
Он даже украсил их как хотел.
— Невероятно, — проговорил я.
— Нет. Ты вспомни. Тогда был очень сухой и ясный день. На поле выехали четыре, пять или шесть жокеев, потому что земля пересохла. Я точно знаю, что в трех скачках все жокеи были его. А бедные букмекеры остались ни с чем и не понимали, почему им так не повезло.
Джекси вновь пересчитал деньги.
— Ты хоть знаешь, сколько мне дал? — полюбопытствовал он.
— Приблизительно.
Я окинул его беглым взглядом. Ему было двадцать пять лет. Бывший младший жокей, ставший чересчур тяжелым для флэта. Это его страшно расстраивало. Жокеи в стипль-чезе в общем зарабатывали меньше, чем ребята, ездившие «на ровняке», да к тому же постоянно падали и ходили все в синяках. Никому, кроме меня, стипль-чез не доставлял такого удовольствия. Джекси не любил его, но мог скакать совсем неплохо, и я нередко соревновался вместе с ним. Я знал, что он не подставит подножку и я не зацеплюсь о перекладину. Он мог сделать такое случайно, но из подлости — никогда.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!