Соблазненная грехом - Кимберли Логан

– Но не убил же. Все закончилось, и я в порядке. Пожалуйста, отпусти его.

Видимо, просьбы Эйми возымели действие: Ройс все-таки посмотрел на нее, лицо по-прежнему отчетливо выдавало охвативший его гнев. Спустя мгновение он выругался и отпустил мерзавца. Отойдя в сторону, Стоунхерст нетерпеливым жестом провел рукой по волосам.

– Уведите его отсюда, – рявкнул он.

Охрана, удерживающая преступника, немедленно повиновалась. Его погнали к лошадям, стоявшим на привязи в нескольких ярдах от тропы.

Достаточно хорошо зная Ройса, Эйми понимала, что он все еще во власти гнева. Она неуверенно сжала его руку, пытаясь обратить на себя внимание. Встретившись с ним глазами, она увидела в них то опасное движение темных сил.

– Так будет намного лучше, – мягко сказала она. – Вот увидишь. Сыщики Толливера докопаются до сути.

Ройс не выглядел убежденным и только открыл рот, чтобы возразить, как произошло невероятное.

На полпути злодей вырвался из рук сопровождающего и, выказав недюжинную силу, нанес ему удар, выбив из рук оружие. Затем со скоростью ветра он кинулся к Эйми и ловким движением выдернул спрятанный за голенищем нож.

– Пришло время закончить начатое, миледи, – прохрипел он.

С этого момента все последующие события разворачивались перед взором Эйми словно во сне. Негодяй наклонился к ней, держа нож у шеи и намереваясь перерезать ей горло, но Ройс опередил его: он бросился на убийцу и попытался заслонить собой Эйми.

В эту секунду с бешеной скоростью в мозгу Эйми пронеслась картинка из прошлого – мама сделала то же самое, когда лорд Страттон направил дуло пистолета на нее. Господи милостивый! Неужели Ройс умрет! Она не могла позволить этому произойти! Она не позволит!

Как раз когда Эйми старалась оттолкнуть Ройса, вырваться из спасительного круга его рук, раздался выстрел.

Внезапно злодей замер и, закатив глаза, выпустил нож из рук. За его спиной Эйми увидела Эдмундсона. Это он выстрелил в негодяя.

Оцепенев от ужаса, Эйми все еще не верила в случившееся. Она молча наблюдала, как тело злоумышленника, содрогнувшись в предсмертной конвульсии, обмякло и он рухнул наземь. Безжизненные глаза уставились в небо.

Негодяй умер, так и не признавшись, кто нанял его убить Эйми.

И снова Эйми была предоставлена самой себе. Она мерила шагами комнату, сжав от злости зубы и с негодованием посматривая на входную дверь. На протяжении нескольких часов она тихо закипала от распирающего изнутри гнева. Ей хотелось бить, крушить все, что попадется под руку, так она была зла. Как много раз за этот день Эйми хотелось, чтобы чертова дверь уже открылась! Как много раз ей хотелось налететь на нее и, распахнув ее, выбежать в коридор! Выбежать и спросить, куда запропастился хозяин Стоунклиффа!

Но она оставалась там, где ее заперли. Ройс так и не приходил за ней.

Оставшись одна взаперти, Эйми хотела кричать от досады.

Вернувшись после ужасного происшествия домой, Стоунхерст запер ее в комнате, строго-настрого приказав не покидать ее стен ни под каким предлогом. С тех пор, как виконт ушел, Эйми не знала, что он намерен делать дальше, и не имела ни малейшего представления о происходящем за пределами комнаты.

«Конечно, отца тут же известят о случившемся», – размышляла она. Ройс не допустит, чтобы маркиз и Толливер впустую тратили время на поиски человека, который уже умер. После того как Эйми побывала на волоске от смерти, им, без сомнения, предстоит решить, что для нее безопаснее – оставаться здесь или вернуться в Лондон.

В любом случае Эйми свято верила, что без ее участия подобное решение не может быть принято. В конце концов, на кону была не чья-то жизнь, а ее, и она порядком устала от того, что другие решают ее судьбу.

Раздосадованная, тяжело выдохнув, Эйми села на край кровати и взглянула на перевязанные руки. Порезы были незначительными и не требовали вмешательства доктора, но убедить в этом Ройса удалось с большим трудом. Горничная, что принесла на подносе ужин для Эйми, помогла перевязать раны. Лечебная настойка практически свела на нет все болезненные ощущения.

Чертово упрямство Ройса! И зачем только он запер ее?! Совсем недавно он с такой нежностью обнимал ее, Эйми, а после выпавшего на их долю испытания испарился, стоило им только вернуться в Стоунклифф. С первой же секунды он, казалось, вновь решил соблюдать между ними дистанцию.

И теперь Эйми снова оказалась в полном одиночестве, не имея рядом никого, с кем могла бы поделиться своими страхами и сомнениями. На эту тему она не могла поговорить даже с Теодосией. Как бы ей ни хотелось рассказать герцогине всю правду, Эйми вынуждена молчать о том, что ее хотели убить. А израненные руки, как она объяснила, результат неудачного падения во время прогулки. Хотя пожилая дама и посмотрела на Эйми несколько подозрительно, но не сказала ни слова.

В коридоре раздался бой часов, возвещающий полночь. С досадой Эйми посмотрела на белеющий квадрат подушки – эту ночь, похоже, она опять проведет без сна. Да и как тут уснешь, когда вокруг такое творится! Правда днем ей удалось ненадолго уснуть, но сейчас Эйми чувствовала себя настолько возбужденной, что одна мысль о том, чтобы прилечь, ужасала ее.

«Интересно, как долго он намерен держать меня взаперти? – раздраженно думала Эйми. – Как долго мне предстоит прятаться, в то время как другие будут решать, что для меня лучше?» Может, она раньше была рада вести затворническую жизнь, но не теперь. Она изменилась, она больше не робкая мышка.

«Ты похожа на Элиз больше, чем думаешь…»

Слова Теодосии эхом отдавались в голове Эйми. Нет, герцогиня права. В ней, Эйми, больше от матери, нежели чем она себе представляла. Окажись в такой ситуации мама, она бы действовала решительно, она бы не стала сидеть взаперти, а сделала бы невозможное.

Известно лорду или нет, но в некоторых вопросах им все еще предстоит прийти к договоренности, и Ройс вынужден будет узнать, что Эйми может быть упрямой не меньше его самого.

Черт побери!

С яростью перечеркнув пером только что написанное предложение, которое он сочинял с четверть часа, Стоунхерет невидящим взглядом уставился на лежавший перед ним лист бумаги. Часть письма была написана, но до конца еще было далеко. Строчки расплывались перед сонным взглядом Ройса. Несколько часов он пытался сочинить это послание, было написано бесчисленное множество приветственных слов, но до сути дела он так и не добрался. Нужные слова просто не шли на ум, как бы Ройс ни напрягал мозги.

Но черт побери, какими словами мог он объяснить свои необдуманные, нарушившие весь дальнейший ход событий действия маркизу Олбрайту? Как он мог оправдать свою несостоятельность в том единственном, о чем попросил его маркиз?

Сохранить жизнь его дочери, обеспечить безопасность.