Соблазненная грехом - Кимберли Логан

Бледное знакомое женское лицо, чьи черты вдруг неожиданно четко собрались воедино перед взором Эйми…

Вздрогнув, Эйми вырвалась из сна. С трудом переводя дыхание, она пришла в себя и поняла, что ее обнимают сильные руки Ройса. Одной он убирал с ее лица спутавшиеся волосы и успокаивающим тоном что-то шептал на ухо:

– Ш-ш. Все в порядке, котенок. Ты в безопасности, и я рядом.

Эйми лежала, прильнув к Ройсу, испытывая огромную благодарность за то, что он такой сильный и готов ее защитить. Постепенно остатки дурного сна развеялись, и Эйми почувствовала вновь возвращающуюся легкость, сердце уже не билось так учащенно. Еще секунду или две дав себе собраться и успокоить расшалившиеся нервы, Эйми глубоко вдохнула, выдохнула и повернулась к Ройсу.

Обеспокоенно глядя ей в глаза, он спросил:

– Еще один дурной сон?

Эйми кивнула:

– Да. И на этот раз… О, Ройс, на этот раз я узнала лицо.

Удивленный таким заявлением, Ройс вскинул брови:

– Узнала?

– Того, кто стоял за стеклянной дверью гостиной в ту дождливую ночь, когда убили маму.

Эйми на мгновение замолчала, почувствовав, как внутри все перевернулось в ту секунду, когда перед глазами вновь мелькнуло мертвенно-бледное лицо. Она и сейчас могла отчетливо представить те холодные голубые глаза со злорадным удовлетворением смотревшие на нее в упор сквозь помутневшее из-за дождя стекло. Могла вспомнить, как выбившиеся из прически мокрые пряди русых волос липли к высоким скулам до боли знакомого лица. И даже сейчас Эйми с трудом осознавала только что открывшуюся тайну, отрицать правдивость которой не было смысла – она видела все своими глазами.

– Это была моя тетя, – наконец-то прошептала Эйми. Признание сорвалось с губ Эйми, как будто она не в силах была вынести обрушившейся на нее боли. – Тетя Оливия.

Спустя тридцать минут, уже одетая, Эйми сидела на кушетке и неотрывно смотрела на Ройса, который с сосредоточенным выражением лица нервно расхаживал туда-сюда, заложив руки за спину.

– Ты уверена, что это была твоя тетя? – спросил он в который раз. Обернувшись, он бросил задумчивый взгляд на Эйми.

– Да, уверена, – ответила она, понемногу начиная выходить из себя. Она только закончила подробный рассказ о приснившемся кошмаре и теперь чувствовала себя выжатой как лимон. Вспоминая сон вновь и вновь, Эйми будто бы заново переживала весь ужас той ночи, и у нее не было никакого желания подвергать себя этим мучительным испытаниям в очередной раз.

Но Ройс, судя по всему, не замечал ее возрастающего раздражения. Прекратив свои хождения, он повернулся к Эйми с намерением продолжить допрос:

– Ты не допускаешь, что могла ошибиться или нарисовать тетушкин облик силой собственного воображения?..

Эйми прервала его:

– Нет. На этот раз я видела ее лицо, как никогда, отчетливо. – Она обхватила себя руками, пытаясь унять озноб, будоражаший ее с того самого момента, как она очнулась от сна. Встав с кушетки, Эйми подошла к окну и вглядываясь невидящим взором в темноту, повторила. – Это была тетя Оливия. Точно. Ошибки быть не может.

«О Боже! Как бы мне хотелось, чтобы я заблуждалась», – чувствуя отчаяние, думала она и, не отдавая себе отчета, судорожно перебирала пальцами складки бархатных штор. Ей казалось, что весь мир ускользал у нее из-под ног, не оставляя возможности хоть за что-то зацепиться и выкарабкаться. Сейчас не имело значения, что с тетушкой она никогда не была особо близка, никогда не чувствовала и малейшего намека на теплые чувства. Тяжело было осознать, что член ее семьи – та, кто, казалось бы, должна была любить ее, могла ненавидеть с такой силой, что желала ей смерти.

И бедный папочка! Он будет раздавлен горем, узнав, что Оливия не только приложила руку к убийству его жены, но и замешана в нападении на младшую дочь.

– Все эти годы тетя жила под крышей папиного дома, – сказала Эйми, не глядя на виконта. От каждого слова веяло неподдельной горечью. – Жила, притворяясь, что хочет помочь воспитать меня и сестер. Какая же это была ложь! На самом деле она преследовала лишь одну цель – следить за мной. Она хотела держать ситуацию под контролем и быть уверенной, что я не вспомню о том, что видела ее той ночью.

На несколько секунд вновь воцарилось молчание прежде чем из-за спины до Эйми донесся голос Ройса.

– Видишь ли, то, что она стояла за дверью, еще не означает ее причастности к смерти твоей матери. И из этого не следует, что она наняла преступника, напавшего на тебя.

– Но вывод напрашивается сам собой, разве нет? – Эйми повернулась, чтобы взглянуть Ройсу в глаза. – Тетя всегда ненавидела мою маму. Ненавидела за то, что она вышла замуж за отца и была виновницей различных сплетен, порочивших доброе имя семьи. К тому же она была в саду в тот вечер, когда у Моры был званый ужин. Тетя могла подслушать наш с тоёой разговор о кошмарах с таким же успехом, как это могли сделать барон Бедфорд с герцогом Мейтлендом.

– Верно. Но это не значит, что мы должны исключить всех остальных из списка подозреваемых.

Непонятно каким образом, но доводы Ройса смогли убедить Эйми. Она наконец-то позволила себе немного расслабиться и вся как-то обмякла, будто из нее выпустили воздух. Плечи ее поникли, и она тяжело опустилась в кресло.

– Думаю, ты прав – мы не должны исключать остальных, – не в силах сдержать дрожь в голосе, согласилась Эйми. Беспомощно глядя на Ройса, она продолжила: – Но даже если и не была напрямую причастна к убийству, тетя Оливия была свидетелем. Она видела, что произошло, и пальцем не пошевелила, чтобы прийти мне на помощь. Ушла, оставив меня наедине с сумасшедшим.

На какую-то долю секунду Эйми заметила вспыхнувший в глубине серых глаз Ройса огонек, заметила, как промелькнул едва уловимый порыв, будто он хотел притянуть ее к себе. Но вместо этого, к великому разочарованию Эйми, Стоунхерст лишь отвел от нее взгляд и провел рукой по взъерошенным волосам. Лицо его сохраняло спокойствие.

Закусив от досады губу, разочарованная тем, что не получила от Ройса поддержки, Эйми склонила голову, пытаясь скрыть отчаяние, готовое вот-вот накрыть ее с головой. Ей было невыносимо чувствовать предательство со стороны тети, и сейчас она, как никогда, нуждалась в Ройсе, в его объятиях. Но это были лишь ее мечты, воплотиться в жизнь, которым, видимо, было не суждено. Эйми не понимала почему, но чувствовала, что после ее рассказа Ройс потихоньку начал отдаляться, вновь возводя защитные стены.

Помимо всего прочего, после той близости, в моменты которой они открылись друг другу, Эйми едва ли могла вынести ледяное безразличие Ройса. Но она решила во что бы то ни стало заглушить уязвленные чувства и сконцентрироваться на требовавшем решения вопросе.

– О случившемся надо обязательно сообщить твоему отцу, – сказал Ройс, хладнокровно глядя на нее из-под нахмуренных бровей. – Я собирался отправить ему письмо с одним из служащих Толливера…