Луч - Марина и Сергей Дяченко

– Дэн, – сказала она жалобно. – Я хочу верить, что все будет… все обойдется. А ты говоришь мне о вирусе кори.

– Верь, – он улыбнулся. – Шансы у нас есть, и приличные. Мы справимся.

– Какой смысл ты дашь им вместо стратегии Славика? Ну не будут они бороться за место под солнцем… под лампой. Ну все у них есть, сытые, довольные, как после Старта… А смысл их жизни теперь станет – в чем?

– Элементарно просто, – Денис тоже выбрался из джакузи, уселся на бортик, чувствуя, как приятно холодит ветерок разгоряченную спину и плечи. – Лежит на поверхности. Гармонически следует из самой природы эксперимента. Я знаю, Элли, знаю, в чем смысл их жизни!

Он засмеялся, распираемый счастьем, как воздушный шарик – теплым воздухом. Элли смотрела на него, он видел себя ее глазами – умнейший, сильнейший, лучший в мире мужчина. Взрослый. Великодушный.

Счастье – сто процентов. Осмысленность – сто процентов. Цивилизованность… ладно. Сегодня Денис будет вести себя как дикарь.

Неприлично счастливый, болтливый, прожорливый, жадный до ласки дикарь.

«ЛУЧ». ЛИЗА

Мишель дождалась, пока в гимнастическом зале никого не останется, привязала скакалку к турнику и другой конец стянула петлей. Луч, самообучающийся искусственный интеллект, отреагировал не вовремя, как с Лизой, и не с опозданием, как в случае Роджера. Он отреагировал с упреждением, поэтому за секунду до того, как Мишель оттолкнула ногой гимнастический куб, в зал ворвались Йоко, Софи, Илья, Саша-Второй и Лиза.

Никаких вопросов, никаких упреков, Саша взял дочь на руки и унес в лесную рекреационку и там носил по тропинкам между соснами, в густом запахе травы и хвои, под шум далекой реки, четыре часа без остановки. Софи шла рядом и держала дочь за руку. Стемнело, звякали лягушки в топком болотце у берега, но Мишель не расслабилась, не зарыдала и не попросила прощения. Она замкнулась и ушла в себя, будто сонная, и Лизе очень не понравилось такое развитие событий.

В два часа ночи Мишель открыла глаза и разлепила губы, чтобы передать Лучу: она хочет говорить с Лизой. Лиза явилась тут же – среди ночи, в комнату Мишель, где не было ничего детского: нарочито аскетическая обстановка, письменный стол, личный терминал, гимнастический тренажер. Все стены в почетных знаках, значках, символах, сертификатах, и старый рисунок в углу: высокая лестница, маленькая Мишель на верхней ступеньке, ниже Адам, еще ниже – друзья и приятели, а лиц тех, кто совсем внизу, невозможно разглядеть.

– Лиза, помоги мне.

– Ты не понимаешь, зачем тебе жить. Это можно исправить.

Глаза Мишель, раньше мутноватые, немного прояснились:

– С тобой было то же самое. Ты не будешь меня ругать.

– Не буду. Но мне было пятнадцать лет, а тебе еще нет двенадцати. Ты рановато дебютировала, Мишель.

– У меня самое раннее развитие на корабле. Я прохожу университетскую программу по химии и биологии.

– Но ты не понимаешь, зачем тебе университетская программа.

– Это не жизнь, – отрывисто сказала Мишель. – Еще год назад я боролась за каждый наградной значок, за каждый пункт рейтинга даже по плаванью, даже по бриджу, даже по языку маори… Не было ни минуты свободной. Я уставала, но не грустила.

– И что изменилось?

– Зачем ты спрашиваешь, издеваешься?! Ты прекрасно знаешь, что изменилось… Все это потеряло значение. Рейтинги, лесенки… ну доберусь я до самого верха. Ну, все мне похлопают, как сто раз уже хлопали. И что?! Сезар, мой брат, не читает, не учится, целыми днями играет с малолетками. Он плавает как молоток, не играет в бридж, занимается по программе на год младше, чем положено по возрасту… Когда я просила его, зачем он живет, знаешь, как он на меня посмотрел?!

– Как на дурочку.

– Как на идиотку! Лиза, в чем я не права?! Я всегда радовала моих родителей… Чем больше они гордились, тем сильнее мне хотелось быть лучшей.

Лиза прижала руку к груди – непроизвольным движением, будто хотела поймать в горсть скакнувшее сердце.

– Что с тобой? – Мишель испугалась.

– Ничего… Ошибка передается через поколения. Ты не должна радовать родителей, Мишель. Ты здесь не за этим.

ДЕНИС

Притворяясь спящим, чуть разлепив глаза, он наблюдал, как Элли подкалывает волосы у зеркала, собирая их в высокую прическу. Ее лицо, теперь открытое, матовое и бледное, сделалось строже и взрослее.

– Я вижу, что ты не спишь, – сказала она, не оборачиваясь. – Жаль, что здесь нет парикмахерской. Я созрела для ультракороткой стрижки.

– У тебя такие классные волосы. Зачем стричься?!

– Вот ты и вторгся в мои границы, – сказала она то ли шутя, то ли всерьез. – Стричься или нет, решаю я, и только я, не пытайся навязать мне свое видение.

Она заколола последнюю шпильку. Повертела головой, оценивая сделанное.

– Хорошо, – сказал он, удивленный и пристыженный. – Не буду больше пытаться. «Свобода – универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения при отсутствии внешнего целеполагания».

– Вот-вот, – она покосилась на него через зеркало. – Твои советы и эмоциональные оценки – попытка внешнего целеполагания, ограничивающего мою свободу… Вставай, лодырь. Сегодня я хочу спокойно позавтракать – без спешки, не обжигаясь кофе. Догонишь меня в буфете!

И она вышла, оставив после себя шлейф терпкого травяного запаха.

* * *

– Доброе утро, участники эксперимента. Сегодня вы осуществите воздействие в двадцать третий раз. Ознакомьтесь со статистикой, прежде чем принимать решение.

Осветился большой экран: население – 512. Счастье – 49 %. Цивилизованность – 80 %. Осмысленность – 45 %.

– Квелые какие-то наши пупсы, – сказал Славик и осторожно коснулся макушки, где в черных волосах белел пластырь, прихваченный повязкой-сеточкой. – Но мы же их прокачаем, да?

– Да, – Денис сел прямо, расправил плечи, весело поглядел на Элли. – Луч, мы готовы…

– Мы готовы к воздействию, – громко сказала Элли и растянула губы в нервной, напряженной усмешке.

Денис не понял:

– Погоди… я же хожу!

– Я хожу, – сказала Элли, и у нее судорогой потянуло вниз уголок рта. Она на секунду прикрыла губы кончиками пальцев.

Денис ошарашенно всматривался в ее лицо – открытое, матовое, новое, чужое. Наверное, надо было что-то сказать, но прежде, чем он успел набрать в грудь воздуха, Марго подняла голову:

– Я за Элли.

– Я за Элли, – кивнул Славик. – Мы же так договаривались.

– Когда вы договорились?! – выдохнул Денис.

– Луч, – Элли крепко прижала ладони к матовой столешнице. – Пусть разработчики представят квантам Первое Поселение – законченный проект, лучше прежнего. Пусть каждый сможет выбрать себе жилье на холме, или в низине, на берегу настоящей реки, представить, как будут меняться времена года, откуда возьмутся тепло, защита, коммуникации… Пусть они осознают, что Прибытие реально, до него рукой подать. Пусть вспомнят, зачем затевался весь этот полет! Главная их ценность, главная цель их жизни сейчас – Прибытие!