Упущенные Возможности - Ande

судя по всему, появилась незадолго до меня. Она носилась по квартире, складывая портплед и дорожный баул, подправляя прическу, и выбирая платье, наиболее соответствующее поезду Москва- Ленинград.

Моя попытка спрятаться от этого вихря в ванной, с целью душа, была пресечена. Я был усажен в кресла, с целью выбора платья. Александра Илларионовна совершали дефиле мимо, специальной походкой сопровождающего Народного Комиссара Просвещения.

Даже самые безнадежные импотенты, от такого зрелища почувствовали бы оживление. Поэтому я как то и не понял, что платья, оказывается, менялись. Трусливо выбрал последнее. Она, конечно, все поняла и разразилась тирадой, о мужчинах, думающих о всякой ерунде, вместо того, что бы помочь девушке с выбором. А я сказал, что это во мне древнее подсознательное чувство протеста, против женской безапеляционности.

— Это ты о чем, Боб?- она приостановилась.

— Это я о том, что женщины, вопреки досужим заблуждениям, крайне рациональные существа. Они терпеть не могут, когда кто-то рядом занимается какой-то никому не нужной ерундой. Например, не ими. Допустим — собой. Потому что хочется в душ. Можно даже с той самой женщиной.

На поезд мы не опоздали. Но появились на платформе за пару минут до отправления. Саня выглядела волшебно, лишний раз подтверждая, что секс любой барышне к лицу.

Крупской прицепили личный вагон в голове поезда. После почтовых выгонов. Я плохо в этом разбираюсь, знаю лишь, что члены Политбюро долго ездилив бывших царских вагонах.

Сама Надежда Константиновна, стояла окруженная провожающими. Вообще то, появляться после начальства- это несколько неприлично. Но Крупская, увидев нас с Александрой, заулыбалась.Ребята из охраны, уже знают меня в лицо, поэтому спокойно пропустили. Один из них забрал у меня Сашкины баулы, и потащил в вагон.

— Саша, говорит, что ты, Борисов капризничаешь — ни тебе здарсте, ни как дела, — и не хочешь петь песни перед сотрудниками наркомата.

Не сказал бы, что Крупская высказав претензию была не довольна.

— Здравствуйте, Надежда Константиновна.- я снял шляпу — меня зря считают артистом.

— У нас прекрасный рояль в Наркомате.

— Гитара была потому, что я плохо играю, а уж на рояле…

— Подумай, Роман, всем почему-то очень интересно, что там поют негры.

Надежда Константиновна кивнула мне, и пошла вагон. Сашка, вообще-то делала несколько заездов про выступление. Но как-то времени обсудить- не было. А вот теперь на прощание, она мне не смогла не заявить:

— Я тебе что, настолько безразлична, что ты отказываешь мне в такой ерунде⁈- поцеловала, впрочем, она меня очень и очень сладко, и я понял, что конечно не откажу.

— Посмотрим, — тем не менее, ответил я, прижимая ее к себе — петь трезвым у меня плохо получается.

— Ну за что мне это все⁈ — она закинула мне руки на шею, и снова поцеловала- оторвалась и шагнула в дверь плавно тронувшегося вагона. И выглядела она при этом… счастливой что ли?

Дождавшись, когда мимо меня проедет середина поезда, я развернулся и пошел к машине. Думая о том, что ничего то в этой жизни не меняется. Уж казалось бы- революционерки, суфражистки и эмансипе… а всех желаний, что бы был свой мужчина.

Ведь исстари повелось, что главное женское счастье, это вовсе не жрать что и сколько хочешь, и не толстеть. И не все сокровища царей земных, под либор плюс два процента. Главное счастье любой женщины, это свой собственный личный мудак, который совсем тебя не понимает, не заботится и чхать на тебя хотел, потому что — ничуть нисколько вообще не любит.

Глава 24

К бойцам дивизии НКВД, расквартированной в Балашихе, личный состав СпецБатальона, расквартированного там же, относится добродушно, но с легким пренебрежением. Дескать, пехота с экстерьером.

Дело в том, что охрану Кремля, и прочих спецобъектов, включая караул у Мавзолея, обеспечивает дивизия.

Комендант Кремля, товарищ Руд, разогнав из Кремля госучереждения, курсы «Выстрел», и праздных жильцов, не успокоился. А продавил еще и усиленные меры безопасности.

Предполагая заодно, что резиденцию №1, абы кто охранять не будет. Имея ввиду вполне конкретные начальные требования к личному составу, как то, -рост, вес, и даже внешний вид.

В результате, именно эти критерии являются основными при наборе на службу в Балашихинскую дивизию НКВД. Вот так и получилось, что в личной охране вождей служит народ разный. Зато в охране Кремля, все как на подбор красавцы, с ростом от метра семидесяти пяти.

Слушая сравнительно невысокого Чашникова, я ухмыляясь напомнил ему, что и в Императорскую Лейб-Гвардию, отбирали только высоких.

Заодно вдруг вспомнилось, что когда я угодил в армию, на сборном пункте призывников, на Фонтанке, нас всех построили. Выбрали тех, что повыше, и увели на медкомиссию. Впрочем, медкомиссии не было. У нас тщательно измерили рост. Руководил этим делом лощеный капитан. На мои сто семьдесят семь, он недовольно поморщился, что-то там прикинул в уме, и отправил меня восвояси. И поехал я служить, не понимая, мимо чего меня пронесло.

Когда я учился в институте, на соседнем факультете училась масса высоченных парней. Как мне рассказал приятель с этого факультета, они все — отслужили в Роте Почетного Караула Ленинградского Военного Округа. Деканат их факультета, с целью хоть немного проредить бабье царство, взял всем своим факультетом шефство над РПК. И парни из этой роты поступали в институт почти без экзаменов.

Вот этот приятель мне и объяснил суть произошедшего на сборном пункте. Нас всех прикидывали в РПК. И в питерскую, и в московские роты, рост кандидата начинается от ста семидесяти семи. Хотя, вроде бы еще в ВДВ брали не ниже ста семидесяти пяти.

— Ты, как все борцы, слегка сутулишься, Боб, это нужно выправлять. Ну и решили не возиться — говорил мне Гриша, тот самый приятель — лучше всего подходят пловцы и гребцы. Ну, или вон, как Ермак, самородки. У меня, как и у тебя, сто семьдесят семь, и я у нас в роте был самым мелким.

Он еще много всякого рассказывал. Как был удостоен рукопожатия Устинова, как выпивал с Боярским, который тоже оказывается у них служил немного раньше. И как лично видел вблизи кучу знатного кремлевского народу.

А я, при этом, тихо радовался, что у меня была нормальная служба, где всех проблем- дебильный замполит.

Этим праздным мыслям я предавался, сопровождая товарища Калинина на похороны видных партийцев Мехлиса и Чубаря. Заодно, пытаясь отвлечься от полнейшего окуения совещанием, что провел Калинин с утра.

Михал Иваныч, повадился приезжать в