Билет в ад - Лоран Ботти

Жозеф приблизился к ней с небольшим подносом, на котором были разложены многочисленные разноцветные таблетки. В последнее время воспоминания, вызванные ими, были настолько отвратительны, что Шарли с трудом сдерживалась, чтобы не взбунтоваться и отказаться их принимать. Но все же она заставила себя взять стакан воды, также стоявший на подносе, и начала глотать таблетки одну за другой. Жозеф внимательно наблюдал за ней. Шарли решила, что попросит доктора сократить дозы, особенно белых таблеток — это, как она поняла, были успокоительные… хотя уж скорее отупляющие. Что касается других, она точно не знала об их составе, но догадывалась, что они наверняка содержали опиаты.

От слишком пристального взгляда санитара ей становилось не по себе. Казалось бы, все в его поведении говорило лишь о добросовестном отношении к работе, но в едва заметной довольной, почти гурманской улыбке одними уголками рта, в пугающе пристальном взгляде было что-то ненормальное.

Но, может быть, сама обстановка этого не совсем обычного заведения и многочисленные таблетки вызвали у нее легкую паранойю? Несколько раз по ночам, в пограничном состоянии между сном и явью, ей казалось, что он заходит к ней в комнату — на сей раз не в медицинском халате, а в обычной одежде — и неподвижно стоит в углу, наблюдая за ней. Черт его лица Шарли не видела, но различала длинную шею, покатые плечи и особенно эту бледность и пронзительный, режущий взгляд светло-голубых глаз, заметный даже в слабом луч света, падавшего из коридора через круглое застекленное окошко в двери, похожее на иллюминатор…

Но, скорее всего, это был сон. Точнее, кошмар. Жозеф никогда не дежурил по ночам…

Шарли пребывала в неком странном, полубессознательном состоянии всего несколько секунд, но их ей хватило, чтобы в точности вспомнить эту сцену, с которой началось постепенное сокращение лекарственных доз.

— Я вижу, вы все вспомнили, мадемуазель Жермон…

Шарли вновь вернулась из прошлого в настоящее, в дом у озера. Перехватив взгляд Джорди, она догадалась: до сих пор ему было неизвестно, что его компаньон, которому он помогал по какой-то пока неизвестной причине, был знаком с Шарли и что это очень давнее знакомство…

— Ты сильно осложнила нам работу, Шарли, и ты это знаешь… — Голос бывшего санитара по-прежнему болезненно отдавался в ее ушах. — Нам понадобилось немало времени, чтобы тебя разыскать…

Она выдержала его взгляд, стараясь не замечать направленный на нее пистолет и не думать о прошлом. Не слушать этого человека. Думать только о Давиде. Сосредоточиться на нем. Давида нужно спасти любой ценой.

— Тебе стоило бы поблагодарить отца твоего ребенка: он ничего не сказал. Ни слова.

«Не слушать его… думать о Давиде…»

— Он тебе этого не говорил? — неумолимо продолжал светловолосый человек в кожаном пальто. — Очевидно, нет. Он не мог… — Эти слова сопровождались гримасой фальшивого сочувствия. — Мы нашли его, представь себе, с помощью одного его бывшего дружка. С наркоманами всегда так: пообещай им дозу, и они тебе хоть луну с неба достанут.

«Не слушать его… даже если он… говорит правду… правду, которую ты ни в коем случае не хочешь знать…»

— Парень оказался упорным… Как бишь его звали?.. Ах да, Фабиан… Так вот, Фабиан-наркоман не сломался. А ведь мы применили к нему все средства… слышишь, Шарли, все… — почти прошипел он. Его аристократический лоск таял на глазах. — Но он нам так и не сказал, где ты скрываешься. В конце концов, пришлось от него избавиться…

Шарли почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она напрягла все силы, чтобы не рухнуть в обморок прямо сейчас, но откровения Жозефа… или Жильбера потрясли ее до глубины души. Значит, Фабиан не оставил их — ее и ребенка, которому предстояло появиться на свет. Он попал в ловушку! Он отдал свою жизнь ради них обоих!

Ей хотелось зарыдать от облегчения, от отчаяния, от ярости. Излить ту ненависть, которая внезапно изо всех сил стиснула ей горло, на человека, который много лет их разыскивал, на человека, чьи действия в каком-то смысле обусловили ее жизнь.

Это все ради Давида. Точнее, из-за него. Он всему причиной.

Словно прочитав ее мысли, Жозеф недобро улыбнулся:

— Где он?

Она беспомощно взглянула на Джорди, но тот ничем не мог ей помочь: гигант, стоявший позади него, уткнул ему в спину дуло пистолета.

— Его здесь нет… — наконец произнесла Шарли, слыша себя словно со стороны. — Он ушел погулять… наверно, играет где-нибудь в лесу…

Снова улыбка.

— Ты врешь, Шарли. Но это обычное дело для наркоманов, они всегда врут. Только это они и умеют. Разумеется, он здесь. Снаружи нет никаких детских следов. Так где же он?

В комнате, обшитой деревянными панелями, повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине.

— Давид! — позвал бывший санитар. — Спускайся!

Прошло несколько секунд. Ни звука.

— Давид, твоя мама с нами, и если ты не спустишься, с ней случится что-то очень нехорошее! Ты же не захочешь…

— Давид, — закричала Шарли, — не спускайся, звони в поли…

Она не ожидала пощечины и не успела отстраниться, но у этого человека явно не было практики Сержа, поэтому она устояла на ногах. Лишь слегка пошатнулась, мельком увидев, что Джорди попытался оттолкнуть гиганта, но безуспешно. Потом снова выпрямилась и повернулась лицом к своему мучителю.

«Ему это нравится…» — подумала она. Она слишком хорошо знала этот блеск в глазах, чтобы ошибиться: такой же она часто видела раньше в глазах Сержа. Этим человеком владел тот же демон.

«Нет… еще более страшный…»

— Если скажешь еще хоть слово, я тебя прикончу! А перед этим я покажу тебе вот на этом типе, как именно умер тот паршивый наркоман, с которым ты сбежала из клиники! Для мальчишки это все равно ничего не изменит!

Утонченный акцент полностью исчез, сменившись обычным, даже вульгарным выговором.

Человек снова позвал:

— Давид, хватит уже! Спускайся! Иначе я сам за тобой приду! И уж поверь, лучше тебе спуститься!

Тишина. Краем глаза Шарли заметила, что Джорди внимательно обводит взглядом комнату, словно обдумывая какой-то маневр.

Сверху донесся слабый шум. Шарли подняла глаза и вздрогнула.

«Нет!»

Маленькая фигурка отделилась от одной из деревянных колонн верхней галереи.

«Нет, нет, нет!»

— Давид, мы тебя ждем…

Фигурка достигла верхней лестничной площадки и двинулась вниз. Снова замерла.

Сердце Шарли сжалось от тревоги и ужаса, когда она различила искаженное судорогой лицо сына, его расширенные глаза… Казалось, он испытывал страшную боль.

— Ну вот и ты, — сказал светловолосый человек и закусил губы, словно сдерживая готовые вырваться слова «мелкий паршивец» или что-то в этом роде.