Тяжкие последствия - Михаил Француз

я, лежа на траве и глядя в небо глазами, из углов которых тянулись дорожки слез.

- Кларк? – отступил ещё на шаг младший Лютер.

- Но ещё больше мне хочется ударить себя… Уйди сейчас, пожалуйста, - попросил его. – Мне надо успокоиться, а то я могу наговорить такого… что нам обоим не понравится…

- Хорошо, Кларк, - поднял руки в примиряющем жесте он. – Увидимся завтра.

- Ладно, - безразлично буркнул я.

Лекс оказался понятливым и уехал. Я же не смог продолжать работу. Руки, конечно, не тряслись, как утром, но никакого настроения уже не было.

Вернулся в свой сарай, послонялся из угла в угол. Потом не выдержал и умчался к Райану. И весь оставшийся день до вечера мы проиграли с ним в приставку.

***

Глава 20

***

Когда ребёнок валится на пол, держась за голову от боли и теряет на полу сознание, любые дурацкие рефлексии отходят на второй план. Точнее, испаряются с такой скоростью, что даже мне за ними не угнаться. Да и нет никакого желания это делать.

Райан… Он упал, когда мы играли с ним в видеоигру. Даже не обратил внимания, в какую. Мне, в тот момент, было в целом всё равно. Просто хотелось побыть в обществе человека, который не обременён знанием о том, что же мы с Лексом натворили.

Лана… Лана не знает про причину землетрясения, но она видела моё утреннее состояние. Она не сможет не беспокоиться рядом со мной. А я буду испытывать неловкость рядом с ней.

Поэтому, Райан.

Вот только, в тот момент, когда он схватился за голову, всё это стало совершенно неважно. Ведь мой «анализ» показал… рак мозга. Злокачественную опухоль с метастазами. И это было очень серьёзно.

Минут десять ушло на улаживание вопроса с его тётей, у которой он сейчас проживал, секунда на транспортировку. И вот мы уже с ним в клинике. В моей клинике.

- Ты напугал меня, Райан, - успокаивающе поглаживая его по волосам, с мягкой улыбкой, говорил я ему.

- Прости, Кларк, - беспомощно улыбнулся он в ответ и непроизвольно поморщился, видно, головная боль всё ещё не отпустила его.

- Давно с тобой это? Давно голова болит? – всё так же мягко спросил я.

- Так сильно – впервые. Но вообще, уже месяца три, - признался он.

- Почему сразу не сказал? – чуть-чуть пожурил его я. – К чему было доводить себя до серьёзного и терпеть?

- Я… не хотел тебя беспокоить, Кларк, - отвёл глаза в сторону он.

- Зря, - улыбнулся я. – Это место, - обвёл глазами палату, - Эта клиника принадлежит мне. И врачи здесь творят поистине чудеса.

- Что со мной, Кларк? – посерьёзнел мальчик. – Хоть я и не могу слышать твои мысли, но я не слепой. Я вижу твои глаза.

- С тобой? Рак мозга. Запущенный, с метастазами, - не стал скрывать от него правду.

- Рак? – расширил глаза Райан. – Значит, я умру?

- Все когда-то умрут, - пожал плечами я. – Кто-то раньше, кто-то позже… но ты умрешь не сейчас.

- Не сейчас? А когда?

- Не знаю. Но не сейчас и точно не от рака. Я ведь уже сказал тебе: врачи в этой клинике творят чудеса.

- Но ведь рак…

- В этой клинике один врач, - подмигнул ему. – Догадываешься, кто?

- Ты, Кларк? – несмело улыбнулся Райан.

- Да.

- Тогда я спокоен, - стала улыбка его более искренней. – Чудеса – это по твоей части.

- Побудь сегодня здесь, под присмотром сиделки и тёти, Райан. Наберись сил. Мне нужно будет подготовиться к операции. Кое-что посмотреть, кое-что повторить, немного потренироваться. Завтра с утра я вернусь, и мы тебя вылечим, - продолжая успокаивающе поглаживать его по голове, сказал я. – Потерпишь?

- Конечно, Кларк, - светло улыбнулся он.

Я вышел из палаты, уступая место тёте Райана. Проинструктировал сиделку, отдал указания охране. А после этого помчался в медицинский Университет Метрополиса. Мне, меньше, чем за сутки, предстояло изучить весь опыт и все знания человечества, касающиеся мозга и рака вообще. Рака мозга в частности.

Криптонец, когда становится серьёзным, способен на что угодно. Хотя, может быть не каждый криптонец, а только я? Не важно. С поставленной самому себе задачей я справился. Потратил на неё весь оставшийся вечер и всю ночь, но справился. Даже провёл несколько пробных операций в хосписах, на безнадёжных больных. Тех, кто находился уже в терминальной стадии. Тех, кому так и так уже терять было нечего.

Дважды мне звонила Лана. Беспокоилась тем, что я не вернулся ночевать в Тэлон. Мне пришлось рассказать ей про Райана. А своё отсутствие объяснил тем, что мотаюсь по миру, ищу для мальчика врача, который бы мог взяться за его случай.

Лана… сорвалась на ночь глядя, поехала на своём «Зверьке» в Метрополис. Навещать Райана. Я дал «Алисе» задание проследить за ней, на всякий случай: всё же ночь, дорога, всякое может случиться. Если что, сообщить мне.

Слава Богу, ничего не случилось, и Лана добралась до клиники без происшествий. Охрана впустила её без лишних вопросов, так как уже имела на её счёт распоряжение.

За ночь Лана умаялась. Поэтому, совсем не удивительно, что моё возвращение и саму операцию она проспала на стуле, привалившись к стене у двери палаты Райана.

Я не стал её будить. Наоборот, такое положение вещей меня устраивало. Не хочу давать ей знать, что могу лечить людей… Это эгоистично с моей стороны. И, вроде бы, даже глупо, поскольку она и так уже знает обо мне столько, сколько не знает никто. Однако: я не сказал ей про своё «рентгеновское зрение», и не скажу. Не говорил про телекинез. Она может о нём догадываться, но точно не знает. И добровольно никогда не скажу о том, что могу лечить.

Лана – слишком добрый человек (хотя, не уверен, что правильно подобрал слово, особенно учитывая историю с закусочной), она не сможет пройти мимо безнадёжно больного человека или калеки. Не сможет. А я не смогу ей ответить отказом… А Целительство и Чудотворство – неблагодарные занятия.