Империя ангелов - Бернард Вербер

Это замечательно для распространения хороших идей, но и для плохих тоже, поскольку понятие «идея» не включает в себя понятия «мораль».

Впрочем, в биологии эволюция также не подчиняется морали. Вот почему необходимо дважды подумать, прежде чем распространять идеи, «лежащие на поверхности». Ведь тогда они становятся сильнее, чем придумавшие и передавшие их люди.

Впрочем, это только идея…

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4

Четвертый издатель звонит по телефону. Советует проявлять настойчивость. «Литература требует большого жизненного опыта. Невозможно иметь его достаточно в восемнадцать с половиной лет», – говорит он.

Пятый упрекает за батальные сцены, которые не ценятся женщинами. Он напоминает, что большую часть читательской аудитории составляют женщины и девушки и что им больше нравятся романтические моменты. Почему бы не подумать о версии «Любовной истории у крыс»?

Я смотрю на них. Самец как раз спаривается с самкой. Он до крови кусает ее за шею, придавливает голову к полу и вцепляется когтями в зад. Бедняжка визжит от боли, но самца это, кажется, только еще больше возбуждает.

Любовная история у крыс? Вряд ли это реалистично…

Пять. Шесть. Семь. Вот и десять, первый тур за мной. Я прикончил всех вражеских солдат, которые появились у меня в поле зрения. Полдень. Небо белое. Деревня дымится, и мухи слетаются на еще теплое мясо бойцов.

Враги мертвы, но и друзья тоже. Ни одного из наших не видно. Я рычу по-волчьи. Никакого ответа. Думаю, мне повезло. Наверное, есть кто-то там, наверху, на небе, кто меня защищает. Конечно, я быстрый, но все-таки я много раз чудом избежал того, чтобы наступить на мину или получить шальную пулю.

Да, наверняка у меня есть ангел-хранитель. Святой Игорь, спасибо.

Я знаю, что меня отправят в лагерь и определят в новое подразделения «волков». Мы снова будем выполнять миссии, похожие на эту. Воевать – это единственное, что я могу хорошо делать. Каждому свое. Я снова надеваю наушники и включаю «Ночь на Лысой горе».

Вдруг я слышу волчье рычание. Неужели настоящий волк?

Нет, это Станислас. Он прав, у него тоже должен быть ангел-хранитель.

Снова 5 балов из 10. Все решит голос последнего члена жюри, боксера.

– 10 из 10, – объявляет он.

Возможно ли это? Я не ослышалась?

Мой средний бал сразу подскакивает. Теперь у меня лучший показатель. Я на седьмом небе от радости, потом беру себя в руки. Еще не все девушки получили оценку. Меня могут обогнать.

Как в тумане, слышу оценки других девушек. Впереди, я по-прежнему впереди. Ну вот, все прошли. Никто не получил больше меня.

Я стала… я стала… Мисс Вселенная.

Я целую членов жюри. Меня снимают телекамеры. Вся страна смотрит на меня. Мне протягивают бутылку шампанского и я поливаю всех пенной струей под вспышки фотокамер.

Я победила!

Я говорю в микрофон:

– Особенно я хочу поблагодарить мою маму, без которой я бы никогда не набралась смелости вступить на этот длинный путь к… совершенству.

В тот момент, когда я это говорю, я чувствую, что именно эти слова должны нравиться публике и телезрителям. Но, между нами говоря, если есть кто-то, кому я должна сказать спасибо, то это только самой себе.

Мои бывшие соперницы выходят на сцену поздравить меня. В зале мама плачет от радости, а Эстебан посылает воздушные поцелуи.

Потом начинается. Интервью, поздравления, фотографии. Я в зените.

Затем, на улице, люди узнают меня и просят автограф.

Совершенно обессиленная, я возвращаюсь в отель с Эстебаном, который любезен как никогда.

Я победила!

Я проиграл. Поражение по полной программе. Никто не хочет опубликовать моих «Крыс».

«Писатель – это не профессия, – говорит отец по телефону. – Спрашиваешь, знаю ли я! Я владелец книжного магазина, и я вижу, что продаются книги только уже знаменитых людей. Сперва стань знаменитым, а потом пиши свою книгу. Ты неверно подошел к решению проблемы».

Только Мона Лиза осталась рядом со мной в этом враждебном окружении. Она чувствует, что я обессилен, и начинает сомневаться в моей способности обеспечивать ее каждый день паштетом и сухим кормом.

Я ложусь спать. На следующий день начинаю работать в ресторане, потом перечитываю рукопись.

Крысы в клетке, кажется, смеются надо мной. Они меня раздражают. За кого они себя принимают? В конце концов, это просто крысы. Я спускаю их в канализацию. Пускай выкручиваются, как могут.

Мона Лиза одобряет меня довольным мурлыканием.

Я сажусь за компьютер. Нет больше волшебства. Нет ни малейшей надежды. У меня никогда ничего не получится. Плюнуть на все.

КППВ: Человек находится в постоянной зависимости от других людей. Поскольку он считает себя счастливым, он не ставит это под сомнение. В детстве он считает нормальным, что его заставляют есть то, что он ненавидит. Ведь это семья. Взрослым он находит нормальным, что его унижает начальник. Ведь это работа. Женившись, он считает нормальным, что жена постоянно во всем его упрекает. Ведь это его супруга. В качестве гражданина он считает нормальным то, что правительство постоянно сокращает его покупательскую способность. Ведь это правительство, за которое он голосовал.

Он не только не замечает, что его попросту душат, но он борется за свою семью, свою работу, свою политическую систему, за большую часть своих тюрем как за формы «выражения своей индивидуальности».

Многие люди готовы зубами и ногтями драться за то, чтобы у них не отобрали их цепи. Поэтому мы, ангелы, должны иногда провоцировать то, что они там внизу называют «несчастьями», а мы наверху определяем как КППВ – «кризисы постановки под вопрос». КППВ могут иметь различные формы: несчастный случай, болезнь, распад семьи, профессиональные проблемы.

Эти кризисы наводят на смертных ужас, но, по крайней мере, хотя бы временно освобождают от зависимости. Очень скоро человек отправляется на поиски новой тюрьмы. Тот, кто развелся, спешит снова жениться. Потерявший работу соглашается на еще более унизительную. В то же время между тем моментом, когда произошел КППВ, и тем, когда смертный обрел новую тюрьму, он сможет насладиться коротким просветлением. Он сможет увидеть, что такое настоящая свобода. Даже если, как правило, это его скорее напугает.

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4