В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая - Юлия Шилова

— Я знал, где в доме хранятся довольно большие деньги.

— Деньги?

Я с недоумением взглянула на Макса.

— Ну что ты так на меня смотришь? Ты же прекрасно понимаешь, что в таком доме должны быть большие деньги. Так вот, я точно знал, где они, и хотел их взять.

— Для чего?

— Никогда не слышал вопроса глупее. Для чего нужны деньги?! Я хотел их забрать для того, чтобы начать новую жизнь.

— И как бы ты начал новую жизнь?

— Уехал в другой город, лег на дно.

— Значит, твоя помощь гроша ломаного не стоит.

— Это почему? — раздул ноздри Макс.

— Потому что твоей главной целью были деньги.

— Дура! Моей главной целью было спасти тебя. Только после этого мне обратной дороги нет! Неужели ты не понимаешь?!

— Понимаю.

— А если понимаешь, тогда зачем такое говоришь? Мне все равно деваться некуда. Я с этим побегом потерял все.

— Так что же с деньгами? Ты их прихватил, и они сгорели в самолете?

— В том-то и дело, что я их не прихватил.

— Почему?

— Потому что в том месте, где они должны были быть, их не было. Видимо, пахан переложил их. Странно все это. Они лежали черт знает сколько времени в его кабинете, в сейфе. Я узнал пароль, снял слепок с ключа. Но когда открыл сейф, денег там не было.

— А что потом?

— Потом я пошел искать тебя. И с чего это пахан деньги перепрятал? Непонятно. Они у него в этом сейфе несколько лет хранились.

— А сумма была приличная? — с нескрываемым сожалением вздохнула я.

— А ты сама как думаешь?

— Думаю, что очень даже приличная. С паханом вообще в последнее время творятся странные вещи…

— Откуда у тебя такая мысль?

— Как это откуда? Я все-таки немного в этом доме пожила. Времени даром не теряла, наблюдала за происходящим. Уж если пахан с того света вернулся…

— Откуда он вернулся? — перебил меня Макс.

— С того света. Я его убила, а он ожил. — Я не сомневалась, что Макс окончательно решит, что я ненормальная, поэтому поспешила все объяснить: — Пахан хотел меня изнасиловать. Когда он выронил пистолет, я подхватила его и выстрелила ему в затылок. Только не думай, что я спятила. Я правду говорю. Понимаешь, правду! — Я сама не заметила, как сорвалась на крик. — Я убила пахана! Убила! И не знала, как избавиться от трупа. Выглянула в окно, увидела искусственный пруд и скинула его туда.

— Ты уверена, что убила?

— Еще бы. Сделала в башке дырку. А сколько крови! Разве после этого человек может выжить? Но он, видите ли, отоспался и на следующий день приступил к делам как ни в чем не бывало. Хочешь верь, хочешь не верь, но я сказала тебе все как было. Могу поклясться чем угодно. Можешь не переживать, что убил из-за меня этого гадкого урода. Он тоже оживет и приступит к своим делам. Правда, у него дел-то особых нет, но одно есть. Например, такое важное дело, как спать со своей собакой.

Макс тяжело вздохнул и спросил крайне устало:

— Ань, а ты сама-то хоть веришь?

— Чему?

— Своим словам.

— Представь себе, верю. Я понимаю, что все это звучит нелепо. Если бы мне это рассказали, я бы никогда не поверила. Но я же не могу не верить сама себе!

— Какая-то мистика получается.

— Получается, так.

— А может быть, в эту ночь ты была сильно пьяна? Может быть, у тебя был нервный срыв и в результате начались галлюцинации?

Я и не надеялась, что Макс мне поверит. Необходимо было как можно быстрее прекратить этот разговор.

— Да пошел ты! — отмахнулась я. — Я и не пытаюсь заставить тебя поверить. Я была лишь немного выпимши, а мой нервный срыв не мог вызвать галлюцинаций. Просто я сказала все это к тому, чтобы ты за смерть урода особо не переживал. Он жив-здоров, прекрасно себя чувствует, собирает мозаику. Кстати, когда я увидела пахана живым и невредимым, я полезла в пруд, чтобы найти труп, но не нашла там ничего, кроме его зажигалки.

— Это не аргумент. Зажигалку пахан мог обронить из окна, когда курил в нетрезвом виде.

— Значит, не веришь?

— Значит, не верю.

— Ну и пожалуйста.

— Ну и спасибо.

Большую часть дороги мы снова ехали молча и старались не встречаться друг с другом взглядом. Первым нарушил молчание Макс:

— Анна, ты на меня не обижайся. Я в мистику никогда не верил.

— Я тоже не верила, пока с ней не столкнулась.

— Я, конечно, всегда знал, что пахан достаточно темная лошадка. — Макс сделал паузу и продолжил: — Но я никогда не сомневался, что он простой смертный человек.

— Он бессмертный.

Макс посмотрел на меня сумрачно и вновь замолчал.

Когда появились жилые дома, я поняла, что мы приехали в какой-то поселок. У дороги стояло кафе. Я толкнула Макса в бок:

— Может, перекусим? Всегда мечтала о деревенской кухне. Она такая вкусная.

— Как мы перекусим, если у нас денег нет даже на бензин? Хорошо, что в багажнике полная канистра.

— И что, если мы попросим, нам даже супа горячего никто не нальет?

— Нет. Разве в наше время кто-то что-то бесплатно делает?

— Но ведь ты же меня спас и денег не взял?

— Не все такие бескорыстные, как я. — По всей видимости, Макс решил немного расслабиться и пошутить. — Кстати, ты несколько раз расплачивалась со мной натурой.

— Я рада, что моя натура так дорого стоит, но только мне кажется, что это была совсем не плата. Я делала это по собственному желанию, а может быть, даже по любви. — Заметив удивление Макса, я положила руку на его могучее плечо и ласково проворковала: — Макс, тогда мне и в самом деле казалось, что я очень сильно тебя люблю. Мы же должны были умереть. Я и сейчас к тебе далеко не безразлична… Мы так сроднились…

— Похвально. Только оставь свои комплименты для кого-нибудь другого. Вот вернешься домой и порадуешь своего любимого, встречи с которым ты ждешь не дождешься.

Макс притормозил у кафе. За барной стойкой скучала дородная официантка, лениво смотревшая стоящий на холодильнике телевизор. При нашем появлении она заметно оживилась и показала нам на дубовый стол.

— Присаживайтесь. Я вам сейчас меню принесу.

— Дело в том… — Я немного замешкалась, садясь и устраивая больную ногу. — Дело в том, что мы очень хотим есть, но у нас нет денег.

— Как? Вообще нет? — подняла брови официантка.

— Да.

— А что вы тогда сюда пришли?