Легенда эпохи - Марина Серова

— Да, приревновала.

— Это многое меняет. Давайте с вами вот что сделаем. Пусть наши с вами отношения так и останутся для нее тайной. Тоня не должна знать, что я прибегал к вашим услугам. А раз так, то я понятия не имею, кто меня обокрал. Можете идти к ней и рассказать, что нашли сына. Вам все ясно?

— Юрий Яковлевич! А что делать с Леной и Геной? Думаю, уже сегодня для них будет полной неожиданностью, что пленник из бани испарился. Они начнут суетиться, искать его… Да, знаете, я закрыла все замки и никаких следов взлома после себя не оставила.

— Татьяна Александровна, как вам это удалось?

— Это моя профессиональная тайна, — с гордостью ответила я.

— Уважаю, — сказал Козельчик. — Татьяна Александровна, предоставьте эту парочку мне. Не волнуйтесь, жестче, чем они с парнем, я с ними не поступлю. Есть у меня пара думок…

— Каких?

Немного поломавшись, Юрий Яковлевич поделился со мной своими оригинальными задумками. Они не вызывали у меня внутреннего противодействия. Мне совершенно не хотелось брать на себя роль великого инквизитора. Пусть ее сыграет Козельчик, если ему так хочется. После окончательного расчета я попрощалась с Юрием Яковлевичем и ушла. Из частной клиники «Сантэ» поехала на свою конспиративную квартиру…

Забегая вперед, могу сказать, что на следующий день Антонина пришла в квартиру на улицу Братьев Никитиных за своими вещами. Она оставила мужу записку, в которой пояснила, что уходит от него к другому мужчине. Когда она уже подошла к двери, раздался телефонный звонок. Антонина колебалась, но все-таки ответила. Муж сказал, что он в больнице, за что-то там извинился, и… Антонина порвала записку. Супруги воссоединились, через какое-то время жена рассказала Юрию про сына, но про квартирную кражу умолчала. Козельчик сделал вид, что понятия не имеет, кто их обворовал.

Илью вымогатели больше не беспокоили.

Квартиру Колесниковых обокрали, но вор почему-то взял только личные вещи Елены и Геннадия, причем все, начиная от белья и заканчивая верхней одеждой. То-то бомжи обрадовались, найдя столько добротной одежды в мусорных контейнерах! Дача Колесниковых в Пристанище выгорела дотла, а коллекция автографов удивительным образом вернулась Козельчику. Хирург считал ее самым ценным из того, что когда-либо своровал. Он сумел сохранить билеты с автографами даже тогда, когда отбывал свой срок в местах не столь отдаленных.

Вот такой у меня был клиент — страдающий тяжелой формой бронхиальной астмы, отягощенный криминальным талантом, умеющий ценить прекрасное, способный любить и прощать и, как сказали гадальные двенадцатигранники, неповторимый в своем обаянии. Одним словом, легенда. А потому мое расследование тоже можно назвать городской легендой.