Странствия убийцы - Робин Хобб

На следующее утро я встал и продолжил свой путь. Ночной Волк покинул меня два дня назад. Только два дня. Однако мне казалось, что я уже целую вечность один. И как, думал я, Ночной Волк измеряет нашу разлуку? Не днями и ночами. Он ушел, чтобы что-то выяснить, и когда он сделает это, время быть в разлуке со мной закончится и он вернется. Что на самом деле он собирался выяснить? Что означает быть волком среди волков, членом стаи? Что, если они примут его? Будет он бегать с ними? Дни, недели, годы? Сколько времени потребуется, чтобы я потускнел в его сознании, превратившись в часть бесконечного вчера?

И почему он должен захотеть вернуться ко мне, если эта стая примет его?

Через некоторое время я понял, что сердце мое ноет так, как если бы человеческий друг пренебрег мною ради общества других людей. Мне хотелось завыть, дотянуться до Ночного Волка моей тоской. Усилием воли я заставил себя не делать этого. Он не ручная собака, чтобы можно было свистом позвать его к ноге. Он друг, и мы путешествовали вместе некоторое время. Какое право я имею просить его упустить шанс найти пару и собственную настоящую стаю только из-за того, чтобы все время быть рядом со мной? «Никакого, – сказал я себе. – Никакого».

В полдень я выбрался на дорогу, которая шла вдоль берега, и к вечеру миновал несколько небольших ферм. На полях преобладали арбузы и злаки. Сеть каналов несла речную воду внутрь страны к хлебным полям. Земляные дома стояли довольно далеко от края реки, вероятно, чтобы избежать наводнения. Меня облаяли собаки, и стада белых гусей сердито гоготали на меня, но я не подходил достаточно близко к людям, чтобы не привлекать их внимания. Тропа превратилась в дорогу со следами телег.

Солнце светило мне в спину с ясного голубого неба. Высоко над собой я услышал пронзительный крик ястреба. Я посмотрел вверх, крылья птицы были раскрыты и неподвижны. Он снова закричал, сложил крылья и ринулся на меня. Без сомнения, он заметил какого-то маленького грызуна в поле. Я спокойно смотрел на него и только в последний момент понял, что я – его истинная цель. Я поднял руку, чтобы защитить лицо, когда он раскрыл крылья. Меня обдало ветром. Для птицы его размера он очень легко опустился на мою поднятую руку. Его когти вонзились в меня.

Я подумал, что это была обученная птица, которая одичала, увидела меня и почему-то решила вернуться к человеку. Полоска кожи, привязанная к одной из его ног, могла быть остатком пут. Он сидел на моей руке, моргая. Во всех отношениях великолепная птица. Я отодвинул его подальше, чтобы как следует разглядеть. К его ноге был привязан крошечный свиток пергамента.

– Можно мне посмотреть на это? – спросил я его. Он повернул голову и уставился на меня сияющими глазами. Это был Слит.

Древняя Кровь.

Ничего, кроме этого, я не смог понять из его мыслей, но этого было достаточно.

Я никогда не мог найти общего языка с птицами в Баккипе. Баррич в конце концов приказал мне оставить их в покое, потому что мое присутствие всегда возбуждало их. Тем не менее я осторожно попытался прощупать его яркое, как пламя, сознание. Он сидел тихо. Мне удалось отвязать крошечный свиток. Ястреб пошевелился на моей руке, раня ее когтями. Потом, без предупреждения, он раскинул крылья и взмыл в воздух. Он спиралью поднялся вверх, тяжело махая крыльями, чтобы набрать высоту, закричал: «Ки, ки!» – и заскользил прочь по небу. Я остался стоять. Кровь текла по моей руке, которую он поранил когтями, в одном ухе звенело от громкого хлопанья его крыльев. Я посмотрел на свою руку. Потом любопытство заставило меня вернуться к крошечному свитку. Обычно послания носят голуби, а не ястребы.

Почерк был в старом стиле, мелкий, тонкий и похожий на паутину. В ярком солнечном свете прочитать письмо было еще труднее. Я сел на краю дороги и прикрыл листов рукой, чтобы изучить его. Первые же слова чуть не остановили мое сердце. Древняя Кровь приветствует Древнюю Кровь.

Остальное было труднее понять. Свиток был оборван, написан в необычной манере. Слов очень мало. Предупреждение было от Холли, хотя я подозревал, что писал его Рольф. Король Регал активно выслеживает Древнюю Кровь. Тем, кого ему удается поймать, он предлагает деньги, в случае если они помогут ему найти человека, связанного с волком. Рольф и Холли подозревают, что он ищет нас с Ночным Волком. Регал угрожает смертью тем, кто откажется. Было кое-что еще: насчет того, что мой запах передадут другим людям Древней Крови и будут просить их по возможности помогать мне. Остальная часть свитка была оторвана. Я запихнул пергамент за пояс. Ясный день, казалось, потускнел. Итак, Уилл сказал Регалу, что я еще жив. И Регал перепугался до смерти и поднял на ноги всех, кого мог. Может быть, даже хорошо, что мы с Ночным Волком на некоторое время расстались.

Когда спустились сумерки, я нашел небольшой холм на берегу. Передо мной, в изгибе реки, горели огни. Вероятно, еще один торговый пункт или переправа для фермеров и пастухов. Я следил за огнями, медленно приближаясь к ним. Там была горячая еда, люди и укрытие на ночь. Если бы я захотел, то мог бы зайти туда и поговорить с кем-нибудь. У меня все еще оставалось несколько монет. Никакого волка у моих ног, который мог бы вызвать вопросы, никакого Ночного Волка, крадущегося неподалеку в надежде, что собаки не возьмут его след. Что ж. Может быть, так я и сделаю, остановлюсь, выпью кружечку и немного поболтаю. Возможно, я узнаю, далеко ли до Тредфорда, и услышу какие-нибудь сплетни о том, что там происходит. Уже пора составить настоящий план убийства Регала.

Отныне мне надо полагаться только на самого себя.

Наступила осень. Пираты прилагали все усилия, чтобы завоевать как можно больше городов и поселков побережья герцогства Бернс до наступления зимних штормов. Морские разбойники знали, что, как только будут захвачены основные порты Бернса, они смогут с легкостью атаковать всю береговую линию Шести Герцогств. Так что, хотя в это лето они доходили до самого герцогства Шокс, когда подошла пора зимних штормов, они сконцентрировали силы на том, чтобы полностью покорить побережье Бернса.

Их тактика была специфической. Они не просто захватывали города или покоряли людей, а были нацелены исключительно на уничтожение. Захваченные города они сжигали, людей убивали или «перековывали». С теми немногими, которых оставляли в качестве рабочих, обращались хуже, чем с животными, «перековывали», как только они становились бесполезны или для развлечения. Пираты ставили собственные грубые укрепления, пренебрегая возможностью использовать уже готовые здания. Они не строили постоянных лагерей, а просто оставляли гарнизоны в лучших портах, чтобы быть уверенными, что их не отобьют защитники побережья.

Хотя герцогства Шокс и Риппон по возможности помогали герцогству Бернс, у них были собственные берега, которые нужно было защищать, и почти не было свободных ресурсов. Герцогство Бакк барахталось как могло. Лорд Брайт запоздало понял, как Бакк полагался на свои истощающиеся ресурсы, но счел, что уже слишком поздно что-то менять. Он бросил людей и деньги на укрепление замка Баккип. Так что Бакк остался под защитой собственного населения и нерегулярных войск, преданных леди Пейшенс. Бернс не ожидал от этих формирований никакой помощи, но благодарно принимал все, что приходило под знаком плюща.