Пузожители - Анастасия Масягина

И наконец, Маша написала, что родила, и что они оба, и мама, и ребенок, чувствуют себя просто замечательно и ждут скорейшей выписки.

Многие общие друзья и одноклассники, и однокурсники, и просто знакомые уже оставили свои поздравления и самые добрые пожелания под этим сообщением. А Ксюша… Ксюша никак не могла решить, что именно написать, и стоит ли вообще писать что-то. Она несколько раз начинала набирать сообщение, но снова и снова стирала его. Что писать? Просто «поздравляю» и банальные пожелания здоровья и вкусного молочка? Как-то странно для лучшей подруги. Вообще, все это странно. Все то, во что превратилась их дружба. Грустно и очень обидно.

Миша, как этого и следовало ожидать, уже раздумал становиться отцом. Сразу после того, как Серж объявил, что не станет содержать молодую семью. Теперь он настаивал на аборте, но Света категорически отказывалась. И вот теперь ее беременности было уже четыре месяца, и аборт было делать поздно.

– Я ей сказал, что буду помогать, но на большее может не рассчитывать, – заявил он отцу, в очередной раз заявившись в гости.

– Это прекрасно. Но чтобы помогать, тебе нужно, для начала, пойти работать.

– Я работать не могу, я учусь на дневном в МГИМО.

Ксюша знала, что Миша стал студентом престижного вуза благодаря своей маме, первой жене Сержа, которая трудилась там бухгалтером. Кстати, именно по этой причине его до сих пор не отчислили.

– Так в чем проблема, переводись на вечернее!

– Да-а? А от армии ты меня отмажешь?

– Нет, вот уж чего-чего, а от армии отмазывать не стану. Я служил и не жалею. Кстати, как отслужишь, сможешь в институте восстановиться. Будешь и учиться, и работать, и Свете с ребенком помогать.

– А может, все-таки ты мне поможешь? Или ты только жену молодую будешь теперь содержать, чтоб не сбежала?

Серж пришел в ярость.

– Содержать жену – обязанность любого нормального мужчины. Но свою жену. Твоих девушек я содержать не обязан. Будь добр, наследил – решай свои проблемы сам.

– Что-то быстро она работу бросила и села тебе на шею. Лиза хоть до рождения дочери подождала, – вспомнил он бывшую мачеху.

– Это. Не твое. Дело.

– Ну и замечательно. Я поехал тогда.

Серж замялся. Он хотел вправить мозги сыну, но вовсе не собирался выгонять его.

– Ну ладно. Ты держи меня в курсе дела. И не парься, решим мы все проблемы.

Миша удовлетворенно кивнул. Ему всегда мастерски удавалось манипулировать отцом. Достаточно лишь сыграть на чувстве вины.

Ксюша, которая, как всегда, слушала разговор, облокотившись на перила в холле третьего этажа, нервно вздохнула. Она так и знала. Серж, вместо того, чтобы стать отцом их общего ребенка, начнет теперь заботиться о внуке. Жизнь станет совершенно невыносимой. Постепенно он отдалится. И, в конце концов, Ксюша потеряет мужа.

Лежать пластом, даже не поднимая голову, оказалось самой настоящей пыткой. Единственное, что было разрешено – поворачиваться на бок. И оба бока у Алисы нещадно болели. Олег даже взял отгул, готовил, как мог, и исправно кормил ее. В основном, эти блюда состояли из яиц и картошки, но именно эта трогательная, неуклюжая забота мужа обеспечивала те самые положительные эмоции, которые были сейчас так нужны.

Почти двенадцать лет Алиса неустанно заботилась о муже и детях, и вот теперь настал их черед. Мальчики то и дело заглядывали в комнату, интересовались ее самочувствием и рассказывали свои нехитрые новости. Витек регулярно подсовывал под дверь рисунки. Вставать было нельзя и Олег, когда заходил, первым делом поднимал с пола очередной шедевр младшего сына и вручал жене. Похоже, из детей только старший Саша подозревал, что родители что-то скрывают, но пока вопросов не задавал.

– Я могу тебе чем-то еще помочь? – смущенно поинтересовался Олег, забирая грязную посуду.

– Купи мне много-много романов! – попросила жена, – буду читать!

– Будет исполнено! Что-нибудь еще?

– Да! Поцелуй меня…

* * *

Петербург понравился Лесе безумно. Она и предположить не могла, что где-то в нашей стране, совсем близко, есть такой удивительный город. И такой не похожий на Москву.

Кредо москвича – везде успеть и придти к финишу первым, обойдя все пробки, здесь как-то сразу оказывалось неактуальным. Первое, на что обратила внимание Леся – люди на улицах двигались вдвое медленнее. Поначалу ее не покидало ощущение замедленной съемки.

Леша, Ксюшин двоюродный брат, вез их с вокзала через Дворцовую площадь, и Леся замерла, прижавшись носом к стеклу. Она не могла поверить, что Эрмитаж, и Арка, и Александрийский столп – в самом деле настоящие.

– Я даже не верю, что буду жить среди такой красоты.

Людмила Ивановна довольно улыбнулась. Она была истинной, коренной петербурженкой, и зятю не удалось заманить ее в Москву даже Рублевкой.

– Нравится? Когда малышка немножко подрастет, я посижу с ней, а ты сходишь в Эрмитаж.

– Не знаю, могу ли я просить вас о таком…

– Еще как можешь! Мне вас дочка доверила.

Всю дорогу Леся не отлипала от окна, не уставая восхищаться красотой города. Маленькая Ксюша мирно спала у нее на руках.

– Интересно, а эти люди сознают, в каком удивительном городе они живут? – ошалело спросила она.

– Ленинградцы очень любят свой город и знают его историю. Но, конечно, никто не ходит в Эрмитаж или Русский музей каждый день. Также, как москвичи не часто выбираются в Третьяковскую галерею.

– Вот что значит – культурный шок, – хмыкнул Леша. – Не переживай так, скоро уже спальные районы начнутся, а они у нас точно такие же, как в любом другом городе.

Дом, в котором когда-то жила Ксюшина бабушка, и в самом деле оказался довольно скромным. Честно говоря, он мало чем отличался от того, где выросла Леся. Но здесь им с дочкой предстояло жить в отдельной, пусть и совсем крошечной, квартире. А не вздрагивать каждую минуту прислушиваясь к пьяной перебранке и не ждать, что очередной мамин алкаш вынесет дверь.

Квартира была обставлена совсем просто – с тех пор как умерла бабушка, здесь, похоже, никто ничего кардинально не менял. Широкая кровать занимала почти все пространство комнаты, чтобы хоть немного сэкономить пространство, шкаф был сделан одностворчатым, а вместо второй створки прямо под антресолями располагалась металлическая балка, куда можно было разместить одежду на вешалках. Внизу, под балкой, стояло уютное кресло. Леся сразу же представила, как будет забираться на него с ногами и смотреть телевизор, который размещался прямо напротив на тумбочке.

Здесь же, в комнате, была дверь в кухню. Впрочем, назвать так пространство площадью три с половиной квадратных метра от силы, язык не поворачивался. Стол представлял собой прибитую к стене доску, иначе бы он тут точно не уместился, а плита в углу была двухкомфорочной.