Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте - rrrEdelweiss

излучали восторг, светясь таким счастьем и любовью, что через пару часов она перестала рисовать в голове пытки, которым подвергнет зятя после того, как любезно проводит последнего гостя.

Новый удар мама невесты получила, когда, проведя с приглашенными несколько часов, жених внезапно исчез, но через короткое время появился посреди банкетного зала, рыча мотором любимого мотоцикла и громыхая привязанными сзади банками. Вместо регистрационного номера была закреплена красиво выведенная идеальным почерком ее дочери табличка «НОВОБРАЧНЫЕ». Фотограф, бросившись почти под колеса машины, принялся щелкать затвором камеры, а Огонек, не глуша мотор, поставленным голосом сообщил, что похищает свою жену у гостей, ибо через пару часов у них рейс на Альфу Центавра. Подойдя к Нагинате, под задорный визг и смех возлюбленной он закинул ее на плечо, чтобы унести к «Дрэгстеру». Длинный шлейф, волочась по полу размохренной тряпкой, зацепился за ножку стула, будто желая удержать молодых на торжественном ужине. Не долго думая, Огонек выхватил любимый шейный нож и варварски откромсал острым как бритва лезвием несчастную ткань вместе с частью юбок, чтоб Наги могла устроиться на пассажирском сидении мотоцикла. Хохочущая, совершенно счастливая новобрачная помахала всем рукой, и пара, призвав гостей веселиться, уехала в направлении космопорта.

Модо сполз под стол и делал вид, что это не он дядя этого психа.

Троттл курил прямо за столом, стряхивая пепел в бокал.

Винни пытался объяснить дочерям, почему тем не стоит повторять такой сценарий бракосочетания.

Стокер уже обсуждал с PR-менеджером, как повернуть ситуацию на благо государству. Он даже решил, что такое нестандартное поведение вызовет положительный отклик у молодежи, подтолкнув тех к службе в мотоподразделении.

А Карабина не разговаривала с зятем два месяца после свадьбы и оттаяла только после того, как он засадил половину ее лужайки редкой цветочной рассадой самолично.

Огонек. Укротительница демонов. Вне времени

Спустя 12 лет после победы над Плутарком.

Всю дорогу до цветущей Альфы Центавра, куда они отправились в медовый месяц, Огонек убеждал жену и себя в том, что родственники после возвращения не убьют их. Новобрачные верили, что поступили правильно, но при мыслях о семье уши обоих непроизвольно прижимались к голове, выдавая волнение.

Несмотря на это, они были совершенно пьяны своим счастьем, целуясь половину дороги, а вторую — хихикая при воспоминаниях о лицах гостей. Перелет в четыре часа прошел незаметно. Правда, соседи вздохнули с облегчением, когда лайнер сел: все порядком устали от милующейся парочки, но замечаний не делали, уж больно нежно друг на друга смотрели молодожены.

На паспортном контроле возникла неожиданная заминка: Огонька вежливо, но настойчиво попросили пройти к начальнику пограничной службы. В отдельном кабинете его обыскали от кончиков антенн до хвоста, и, он был уверен, отчаянно придумывали предлог заглянуть и под него тоже, а потом с полчаса расспрашивали про цель визита. После того, как генерал марсианской армии в тысячный раз повторил, что он правда женился, правда всего лишь турист и правда не собирается шпионить в пользу своего правительства, старший погранотряда посовещался с кем-то из высокого начальства и, поморщившись, шлепнул в паспорт Огоньку отметку о пересечении границы.

На Альфу Центавра уже опускалась ночь, когда новобрачные наконец добрались до крохотного острова, на котором располагался уединенный отель, состоящий всего из пяти отдельных домиков, а также небольшого административного здания. Четыре бунгало сейчас пустовали, потому что это время года считалось слишком жарким для посещения экваториальных тропиков, зато пятое украшали гирлянды из местных цветов, развешенных специально к приезду марсианских гостей. Привычные к пескам и раскаленному солнцу, в лютом зное они чувствовали себя отлично, поэтому с удовольствием воспользовались возможностью побыть в полном одиночестве. Столетиями нетронутая природа, чистейший бирюзовый океан да розовый песок настраивали на самый романтичный лад. Даже хозяин, перетащив их вещи в домик, поправив сердце из красных лепестков на кровати и быстро скрутив пару затейливых лебедей из полотенец, оставил новобрачным номер своего телефона на случай, если что-то понадобится, и покинул остров, пообещав раз в два дня привозить все необходимое в утренние часы, дабы не тревожить гостей.

Проводив радушного центаврианина, они взялись за руки и, зарываясь босыми ногами в мелкий светло-розовый, с коралловыми всполохами, песок, побрели вдоль влажной линии прибоя. Наги замерла, развернувшись к накатывающим волнам: никогда прежде не видела она столько воды. Соленые брызги летели в лицо и оседали на шерсти, нос ловил незнакомый, горько-соленый аромат. Шум волн расслаблял и ужасал одновременно, заставляя мышку трепетать перед мощью океана.

Огонек, обняв жену за талию сзади, зарылся ей в волосы и улыбнулся. Он помнил, как на Марсе его детства впервые увидел бесконечную водную гладь. Однажды, когда был совсем маленьким, родители отвезли их с Праймер к морю. Память не хранила больше ничего из тех дней, но свое изумление он помнил отчетливо, и каждый раз, глядя на озерца, созданные командой экологов, благодарил Стокера за отдаленную перспективу возродить океаны на родной планете. И пусть ему вряд ли удастся показать собственному сыну, как прекрасна бескрайняя вода, но Огонек был уверен, что его внуки обязательно смогут выезжать на марсианское море с родителями. Дайте только срок, и их мир обязательно станет идеальным!..

Наги внезапно развернулась в его объятиях и, обняв за шею, притянула для долгого, нежного поцелуя.

— Спасибо, родной. Это незабываемо… — Мужчина лишь улыбнулся ей в губы в ответ. — Никогда не думала, что океан может быть так прекрасен! Переливы цвета просто завораживают… а звук волн — как будто музыка — так и тянет танцевать! Как жаль, что я не захватила бумагу и карандаши, чтобы все это нарисовать!

— Мммм… ты не захватила… а я захватил! — Предельно довольный Огонек, улыбаясь, смотрел, как расширялись ее зрачки, пока до нее доходил смысл сказанного, а потом Нагината с визгом прыгнула ему на руки. Хохоча, он закружил свою супругу, радуясь тому, что смог доставить столько удовольствия этим простым жестом. Знал же, что во время свадебного путешествия она обязательно захочет уединиться со своими кисточками!

— А танцевать… что же нам мешает, моя девочка?.. — Он, спустив ее на влажный песок, положил широкую ладонь на тонкую талию, а второй рукой поймал пальцы. — Тем более, я увез тебя до того, как нас заставили протокольно вальсировать перед гостями!

Смеясь, он закружил ее, вслух считая такт. Что-что, а это фигурное топтание под музыку ему откровенно не давалось, и Огонек отбил Наги все коленки на занятиях, на которых в ультимативной форме настояла будущая теща. Фигуры танца воину категорически не запоминались, и