Портрет моего мужа - Екатерина Лесина

- А дальше что?

- Что-нибудь...

- Что-нибудь меня не устроит, - она все же высвободила руку. - Но... я устала быть чьей-то игрушкой. И... я подумаю. Наш с Кирисом брак и вправду отвратительная идея.

И мысленно я с ней согласилась.

- Только... - теперь голос Сауле звучал жестко. - Я не уверена, что брак в принципе хорошая идея... не важно с кем.

- Но ты позволишь себя убедить?

- В постели?

Насмешки она не скрывала.

- И до нее дело дойдет. Когда-нибудь.

- К чему откладывать?

Я вздохнула. Все же идея с окольным путем начинала казаться все более привлекательной.

- Ты пока не готова. Ты мне не веришь.

- А должна?

Она отступила, а вот Юргис остался.

- Почему я должна тебе верить? Ты говоришь, что любишь, но... многие говорили... слова - это легко, а вот делом докажи.

- Каким?

- Не знаю... придумай сам... что ты готов для меня сделать?

- Что угодно.

- Украдешь?

- Украду. Если понадобится. Тебя или... что скажешь.

Сауле рассмеялась, хрипловато, неестественно.

- Какая... смелость. Может, и убить готов?

- Твоего жениха?

- Кири? Его-то за что, помимо занудства... нет... если ты не лжешь... если ты и вправду готов... тогда убей... - она замолчала, позволяя ему додумать. - Ты ведь понимаешь? Конечно... ты такой чуткий, как говорит моя матушка, такой внимательный... ко всем внимательный... скажи, а Лайму ты тоже обихаживаешь? Она пока не просила тебя никого убить?

- Ты первая.

- Я не хочу быть первой, - Сауле топнула ножкой. - Я хочу быть единственной! Хоть для кого-нибудь...

- И будешь.

- Ты...

- Имя. Просто назови имя и увидишь...

Что-то мне стало слегка неуютно, и дело отнюдь не в сквозняке, пробравшимся сквозь приоткрытое окно. Он шелохнул портьеры, заставив Сауле насторожиться и отступить.

- Мар, - сказала она. - Убей этого ублюдка... кто-нибудь, убейте этого ублюдка.

И исчезла в черном зеве коридора. Юргис же еще некоторое время стоял, глядя ей вслед, то ли раздумывая над убийством, то ли над своей странной жизнью. То ли просто прислушивался к тишине.

Я затаилась, боясь вдохнуть чересчур громко.

Но вот, он качнулся и, разом растеряв былую невозмутимость, пнул лестницу.

- Ну и сука, - произнес он. - Ты слышишь, девочка моя? Она ничуть не лучше... все здесь такие... все... сволочи.

А я согласилась.

Редкостные.

Глава 21

Луна не отражалась в море. Бледна, раздута, что дохлая рыбина, которую подняло приливом из морских глубин, она бултыхалась меж облаков, то скрываясь почти, то выползая в уродливом своем великолепии. Свет ее красил камни желтизной.

Влажноватая трава проседала.

Наверняка оставались следы, но... мне ведь разрешено заглядывать в амбар, и Мар не говорил, что заглядывать можно лишь днем. Может, у меня бессонница.

Где-то совсем рядом заухал филин, потом и вовсе расхохотался: глупенькая, ты и вправду хочешь докопаться до истины? Некоторые истины раскапывать не стоит, все знают, что чем глубже они зарыты, тем более отвратительны собой.

Нет.

Я... Этну хочу забрать.

И присмотреться к мосту. Мне вот просто не нравится мысль, что надежное с виду сооружение может взять и рассыпаться. Сооружений здесь много, как знать, которое решит рассыпаться следующим?

...а с учетом услышанного.

Нет, дело не в любопытстве... не в одном лишь любопытстве. Здесь все куда как сложнее. Во всяком случае, если я буду себе это повторять, то в конце концов и поверю.

Длинные постройки ангаров примыкали к дому с севера. С одной стороны они выходили к берегу, пологому, как и все здешние берега, и пара камней, торчавших из воды, не выглядели сколь бы то ни было надежной защитой. Нет, я подозреваю, что на деле камней куда больше, иначе в месте столь удобном организовали бы пристань, а не сараи, но...

Залаяли псы.

И успокоились.

Покачнулось марево защитных заклинаний, пропуская меня. На мгновенье оно задрожало, но временные связи, созданные маленьким, но весьма популярным амулетом - не хочу думать, для чего его используют - стабилизировали структуру. Надеюсь, до того, как прошел сигнал.

Я огляделась.

Тишина.

Благодать.

Ветерок качает ветви, шелестят остатки листвы, вздыхают будто. Высится молчаливой громадиной причальная башня. И поблескивают во тьме тонкие нити стальных канатов. У самой вершины застыла туша цеппелина, заякоренного прочно, но как по мне, все равно надежней было бы посадить, благо, летное поле пустовало. Почти. Темный силуэт полуразобранной гондолы проступал из сумерек, и выглядел довольно-таки зловеще. Впрочем, вместо страха я ощутила раздражение: могли бы хоть навес поставить, осень же... или убрать этот лом в принципе, если не так уж и нужен.

- Эй, есть тут кто...

Тишина.

И прятаться я не буду. Я огляделась и решительно зашагала к первому ангару. Трава сменилась песком, тоже влажным и мягким, а еще на редкость скрипучим. А вот дверь, перехваченная массивной цепью, отворилась беззвучно. Замок на цепи оказался простеньким, такой ставят скорее, чтобы отсечь любопытных, чем и вправду надеясь защитить имущество. В ангаре было мутно.

Неправильно как-то.

Причем ощущение неправильности было едва уловимым, как... тонкий аромат горького масла... того, которое используют во внутреннем блоке двигателя.

Двигателя у моста не было.

- Этна, - позвала я вполголоса. Запах... не нравился.

Что я знаю о горьком масле помимо того, что получают его из черного рапса, а тот выращивают в Империи? И масло само по себе дорого, как и все, что приходится завозить... и в чистом виде его не используют, но смешивают с мозговым жиром китов, добавляя каплю силы...

Я шагнула в темноту.

Запах стал сильнее, отчетливей.

А вот Этна засвистела, откликаясь, но... не спешила ко мне.

- Что у тебя?

Голос мой размывался в пространстве, да и я сама вдруг показалась себе ничтожной. Появилось почти непреодолимое желание отступить, убежать... не важно куда, главное, прочь.

Нет.

Я закрыла глаза.

Так быть не должно. Нет у меня панических страхов ни перед темнотой, ни перед грудой ржавых деталей. Я выходила в море, и не всегда это море было спокойным. Я кормила чаек с крыши старой башни, где полусгнившие доски держатся на старых валунах, и кажется, что любой мало-мальски серьезный порыв ветра развеет эту башню.