Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский

— Я бы так не сказал. Я звонил вашему доктору. Он очень за вас беспокоится.

— Доктора ни хрена не смыслят в жизни, — отрезал Мохов. — Поверь старику, парень.

— Они уже однажды спасли вам жизнь, — напомнил Андрей.

— Кто? Врачи-то? — Мохов презрительно выпятил губу. — Да они меня чуть в гроб не укатали своими капельницами и уколами. Насилу вырвался. Полежал бы в больнице на пару дней больше, не разговаривал бы сейчас с тобой. Хотя… скажу тебе честно, парень, разговаривать с тобой — не такое уж сказочное удовольствие. Ты по-прежнему не нашел мерзавца, который пишет и вывешивает в Сети статьи.

Андрей и этот выпад выдержал с честью.

— Если мне не изменяет память, — тихо сказал он, — злоумышленника ищет господин Турецкий. Вы для этого и выписали его из Москвы. А у меня и помимо поисков преступника много дел, связанных с предстоящими выборами.

— Да-да, извини, — неохотно отозвался Мохов. — Ты прав. На все сто процентов. Я говорил сегодня с Турецким по телефону. Он утверждает, что дело крайне запутанное и что у него есть несколько версий, которые он пока… э-э-э… не хочет озвучивать. Так он сказал.

Андрей едва заметно улыбнулся.

— Неудивительно, — тихо произнес он.

— Что? — поднял брови Мохов. — Что тебе «неудивительно»?

— Неудивительно, что Турецкий не хочет рассказать вам о своих версиях.

— Это еще почему? — насторожился Хозяин. — Ты что-то знаешь?

Андрей закинул ногу на ногу и слегка прищурил раскосые глаза.

— Не хочу показаться умником, Виктор Олегович, но, мне кажется, вы совершили большую ошибку, когда вызвали его сюда, — сказал Андрей.

— У него незапятнанная репутация, — сказал Мохов. — Он раскрывал преступления, когда ты еще пешком под стол ходил.

Долгов слегка повел плечом.

— Не спорю, — спокойно сказал он. — Возможно, когда-то он действительно был хорошим следователем. Но теперь… Турецкий слишком молод, чтобы уходить на пенсию. Почему он больше не работает в прокуратуре?

— Он ушел в отставку по ранению, — сухо сказал Виктор Олегович.

Андрей кивнул с видом человека, который услышал именно то, что хотел услышать.

— Турецкий пострадал во время взрыва, — сказал он. — Он получил контузию и теперь страдает головными болями с частичной потерей памяти.

Хозяин нахмурился.

— Ты это откуда знаешь? — глухо спросил он.

— Навел кое-какие справки, — сдержанно ответил Андрей. — Но это еще не все. У него не в порядке нервы. Вспышки немотивированной агрессии и паники, так это, кажется, называется на медицинском языке. Одним словом, Турецкий… болен.

— Одним словом, он псих, — мрачно изрек Виктор Олегович, буравя помощника взглядом. — Так?

Долгов спокойно выдержал взгляд Хозяина и сказал:

— Можно и так сказать. Да, так даже будет вернее.

Мохов откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал по столешнице толстыми, короткими пальцами. Потом покосился на Долгова.

— Намекаешь на то, что он рехнулся и ни на что не способен? И просто дурит нам голову?

— А разве это требует доказательств? — с легким оттенком иронии в голосе спросил Андрей. — Он здесь уже несколько дней. Рыщет с утра до вечера по городу, но так ничего и не нашел.

— Но ведь рыщет, — возразил Виктор Олегович. — Не сидит в гостинице.

— Рыщет, — согласился Долгов. — Только в основном по кабакам. Мне доложили, что он беседовал с барменом, с официантами. Какое это может иметь отношение к статьям, размещенным в Интернете? Да никакого! Его уже пару раз видели сильно пьяным. Пьяным «в дым», «в шоколад». И даже, извините, «в задницу». Мне, конечно, все равно, пусть хоть до белой горячки допьется, но ведь дело страдает. Я уже не говорю о том, что он пьет на ваши деньги. На те деньги, которые вы заплатили ему за работу.

— Да… — задумчиво протянул Хозяин, разглядывая край стола. — Некрасиво себя ведет.

— И это еще не все, — продолжил Андрей. — Он уже впутался в нехорошую историю.

— Что за история? — вскинул голову Виктор Олегович.

— Неприятная, — ответил Андрей. — Турецкого вызвали мы с вами, Виктор Олегович, и значит, все, что компрометирует его, компрометирует и нас.

— Да что компрометирует-то? Что он такого сделал? Говори ты толком!

— Его имя связывают с двумя убийствами, — негромко и четко произнес Андрей.

Мохов замер с открытым ртом. Лицо его вытянулось.

— С у… с убийством? — изумленно выговорил он.

Андрей кивнул:

— Именно. А это уже не шутки. Если следователи докажут, что он замешан в этом, это отбросит на вас тень, Виктор Олегович.

Мохов поморщился:

— Знаю, что отбросит. Но ты уверен, что он… Ну, что он как-то с этим связан? Может, он просто попал нашим сыскарям под горячую руку и ему нужно помочь? Сам ведь знаешь, как работают эти парни.

Андрей вздохнул и покачал головой:

— Увы, но в этом деле Турецкого «невинной жертвой произвола властей» не назовешь. Он встречался с обеими жертвами незадолго до их гибели.

— Кто они?

— Первый — Максим Воронов. Это он прислал вам фотографии.

Лицо Мохова вновь окаменело. Широкой лоб покрылся испариной.

— Час от часу не легче, — глухо проговорил Виктор Олегович, достал из кармана платок и вытер мокрый лоб.

— Второй, — продолжил Андрей, — мелкий преступник. Бывший уголовник. Подельник Воронова, некто Гиря. Как я уже сказал, оба они погибли вскоре после встречи с Турецким.

— Подожди… — Мохов наморщил лоб. — Не хочешь же ты сказать, что Турецкий…

Хозяин осекся, и Андрей продолжил за него.

— Турецкий профессионал, — сказал он. — Он всю жизнь общается с убийцами. У него сейчас нервный срыв, он переживает из-за того, что его уволили из органов. Его уволили, а преступники продолжают ходить по улицам. Возможно, он решил восстановить справедливость собственными силами и собственными средствами. Это иногда случается с бывшими следователями и операми.

— С чего это? — не понял Мохов.

Андрей пояснил:

— Им кажется, что с тех пор, как они не «при исполнении», преступники смеются им в лицо. Они потеряли власть и пытаются восстановить ее — любыми средствами.

Мохов поразмышлял несколько секунд, потом тряхнул тяжелой головой.

— Что-то ты перегибаешь, Андрюша, — с сомнением произнес Виктор Олегович.

— Ничуть, — спокойно возразил. — Я просто смотрю на вещи трезво. Этот феномен давно известен в психиатрии.

— Но мне его порекомендовал заместитель генпрокурора!