Кто будет президентом, или Достойный преемник - Фридрих Незнанский

— Жизнь, — тихо отозвался Александр Борисович. — Впереди у вас будет еще много мерзостей. Вы должны научиться…

— К черту, — устало сказала Татьяна. — Идите к черту с вашими нравоучениями. Думаете мне от них легче?

Она достала из сумочки платок и зеркальце и осторожно промокнула краешки глаз.

— Вы не понимаете… — снова заговорила Татьяна. — Не понимаете, как тяжело мне было пережить известие о его смерти. Как будто у меня из сердца вырвали кусок.

— Всегда тяжело терять любимого человека, — сказал Александр Борисович. — Еще тяжелее узнавать о нем правду. Максим Воронов был шантажист. Из-за этого его и убили.

— Как? — Лицо Татьяны оцепенело. Она смотрела на Турецкого так, словно впервые его увидела. — Как убили? Он же умер от сердечного приступа.

Александр Борисович покачал головой:

— Нет. Его убили. И сделали это очень профессионально.

Татьяна откинула со лба прядь.

— Черт… Я совсем ничего не понимаю. Почему тогда милиция об этом ничего не знает?

— Потому что нет никаких улик, указывающих на убийство. Так они считают.

— А вы? Вы так не считаете?

— Нет, — сухо сказал Александр Борисович. — Я всю жизнь был сыщиком, Таня. И говорят, что неплохим. А когда человек много лет занимается одним делом, у него развивается чутье. Чутье особого рода.

Татьяна кивнула.

— Я знаю. Интуиция.

— Не совсем. Интуиция заставляет что-то предполагать. Я же знаю наверняка. Не могу этого объяснить. — Турецкий поморщился и потер пальцами лоб. Невесело усмехнулся. — Не так давно я перенес контузию. А вы просто верьте мне, и все. Я бы не был так настойчив, если бы от этого не зависела ваша жизнь.

— Моя жизнь? — Татьяна прищурилась. — При чем тут моя жизнь? Что может угрожать моей жизни?

— Воронова убили за то, что он слишком много знал. И он мог поделиться своими знаниями с вами.

Татьяна дернула уголком губ.

— Он ничем со мной не делился.

— Но убийца, кем бы он ни был, этого не знает, — сказал Александр Борисович. — Он может решить, что легче от вас избавиться, чем…

— Я поняла, — перебила Татьяна. — Нет человека, нет проблемы. — Она неприязненно посмотрела на Турецкого. — Что вы от меня хотите?

— Попытайтесь вспомнить, Таня: Максим общался при вас с кем-нибудь из своих приятелей? Может, у него были с кем-то «особые дела»?

— Дела?

— Ну да, дела, — кивнул Александр Борисович. — Может быть, кто-то из приятелей Максима вел себя подозрительно. Нервничал при вашем появлении. Или, наоборот, проявлял нетерпение в вашем присутствии? Ждал, когда же вы, наконец, уйдете.

Татьяна задумалась.

— Он не знакомил меня со своими друзьями. Я даже не знаю, были ли у него друзья. Хотя… — На чистом лбу девушки появились морщинки. — У него был один приятель. Мы случайно встретили его в ресторане. Он сказал, что ему нужно поговорить с Максимом без свидетелей. Они хотели выйти на улицу, но я сказала, что мне нужно «попудрить носик». И ушла, чтобы оставить их одних.

Татьяна снова наморщила лоб, припоминая.

— Когда я вернулась, — продолжила она, — они о чем-то спорили. По крайней мере, разговаривали на повышенных тонах. Тот парень что-то доказывал Максиму, но Максим качал головой. Вот так… — Татьяна нахмурила брови и качнула головой. — Потом я подошла к столику, и они тут же замолчали.

— Максим познакомил вас со своим приятелем? Вы помните его имя?

Татьяна кивнула.

— Помню. У него было такое смешное имя — Устин. Я сначала подумала, что это кличка. Ну, знаете, бывает же такая фамилия — Устинов. Но оказалось, что это настоящее имя — Устин. — Татьяна усмехнулась. — Его мать обожала фильм «Тени исчезают в полдень», а там был такой герой — Устин.

Девушка нервно хохотнула, но тут же прикрыла рот рукой. На глазах у нее выступили слезы.

— Вы думаете, они… — Татьяна сделал усилие и взяла себя в руки. — Вы думаете, Устин его подельник?

— Вполне вероятно. Подобными делами редко занимаются в одиночку. Во-первых, это слишком хлопотно. Во-вторых, слишком опасно. Устин не говорил вам, где живет и чем занимается?

— Нет… Вроде бы не говорил. Хотя… Да, конечно! — Татьяна оживилась. — Я помню. Он говорил что-то о машинах. Жаловался, что сейчас дела у него идут неважно. Что рынок собираются прикрыть.

— Рынок, — повторил Александр Борисович. — Какой именно рынок, не помните?

— Подождите… — Татьяна задумалась. — Что-то такое мелькает в голове… По-моему, это где-то в пригороде… — Она подняла взгляд на Турецкого. — Где-то рядом с городом, не то в Тиховолжске, не то в Предгорном. Точно не могу вспомнить.

— Тиховолжск или Предгорное, — снова повторил Александр Борисович, обдумывая услышанное. — Таня, это все, что вы запомнили?

— Мне кажется, да, — не совсем уверенно произнесла Татьяна. — Ну, еще он сказал, что у него жена беременная. И что он хочет отвезти ее куда-то на Украину. Что там хорошая клиника и стоит недорого. И вроде у нее там родители… Вот теперь вроде все.

— Итак, давайте подытожим, — сказал Александр Борисович. — Приятеля зовут Устин. Он работает на автомобильном рынке где-то в пригороде, предположительно в Тиховолжске или в Предгорном. У него беременная жена, и родом она из Украины. Я ничего не упустил?

— Нет. — Татьяна судорожно сжимала в пальцах сумочку, бросая на Турецкого быстрые взгляды. — Я рассказала вам все, что знала. Теперь я могу идти?

Александр Борисович внимательно на нее посмотрел.

— Мне кажется или вы по-прежнему нервничаете? — тихо спросил он.

— Я нервничаю. Сильно нервничаю. Это вас удивляет? — с вызовом проговорила Татьяна.

Турецкий слегка стушевался. «В самом деле, чего я пристал к девчонке?» — подумал он. И все-таки бывшего «важняка» не покидало ощущение, что секретарша чего-то не договаривает. Что она знает гораздо больше, чем говорит.

— Ну все, — сказала Татьяна, глянув на часики. — Теперь мне точно пора.

Она встала со скамейки. Турецкий тоже поднялся.

— Вас проводить? — спросил он.

Девушка тряхнула волосами.

— Не надо. Сама доберусь. Всего хорошего!

Она повернулась и торопливо зацокала каблучками по асфальту, направляясь к метро. Александр Борисович задумчиво смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду за поворотом. Затем закурил и медленно побрел к остановке автобуса.

19

Однако дойти до остановки Турецкий не успел. Рядом с бордюром притормозила машина. Стекло поползло вниз, и незнакомый голос окликнул Александра Борисовича: