Навязанная игра - Алексей Иванович Гришин

поставщики? Откуда взялись?

Ну… разные… здесь, на юго-западе Москвы, в основном его соплеменники рынок держат. Но сейчас это совсем-совсем неважно! Они мирные люди, а те, кого представлял тот молодой человек, они злые, «Тенор» знает, сам с ними встречался. Вот после того разговора на госпожу Подобрезову и напали. А потом «Мерседес» господина Манукяна сожгли. Нехорошие люди, наглые, да?!

После такого наезда пришлось и заявление из милиции забрать, и договор подписать, а куда деваться? Причем контракт оказался и вправду выгодным, лекарства как горячие пирожки раскупаются. Но это сейчас, а что дальше будет?

Документы? Да, конечно, вот копии.

Щербатов вновь взял их в руки. Название фирмы-продавца не сказало ему ничего – ТОО «Сильва». Все равно что «Рога и копыта». А вот в таможенной декларации, в графе «Получатель» стояло ТОО «Метроном-М». То самое, интерес к которому, скорее всего, и стоил жизни Фрэнку Кассиди.

Информация отличная, в цвет, как говорят в розыске. Но пока ее лучше придержать, хотя бы до завтра, чтобы мысли улеглись, успокоились.

* * *

Утром вышел приказ об усилении. Всем сотрудникам находиться на рабочих местах, в любой момент быть готовыми. К чему? А вот на этот вопрос ответа у начальства не было. По телевизору показывали, как развлекается доблестный ОМОН, в фарш метеля безоружных демонстрантов, начхав на пол и возраст.

Отец-президент призывал кары небесные на головы вице-президента и председателя Верховного Совета, те отвечали той же монетой. Конституционный суд признал указ о роспуске парламента незаконным. Упырям, развалившим великую страну, стало тесно на одном болоте.

В общем, за этим гибридом цирка и дурдома было бы весело смотреть, если бы не люди. Обнищавшие по воле и тех, и других, униженные и озлобленные. Готовые рвать в клочья виновных. Дело осталось за малым – указать им этих виновных и дать в руки оружие.

Это понимал Щербатов, но, господи, как же трудно было это объяснить другим. Своим, с кем уже год тянул тяжелую ментовскую лямку. Ребята спорили до хрипоты, пытаясь найти ответы на древние русские вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?».

Ельцин! Руцкой! Хасбулатов! Эти фамилии слышались из кабинетов, дежурки и курилки. Братцы, опомнитесь! Вспомните, как все трое, взявшись за руки рвались к власти, лгали и предавали! Бесполезно. Всем казалось, что вот сейчас настанет момент истины, после чего придет благоденствие. По мановению волшебной палочки исчезнут рвущие страну олигархи и бандиты. Людей начнут уважать за дела, а не за бабло. И честному человеку не придется жаться к стенам, униженно пропуская окруженных крутыми секьюрити или грозными братками новых хозяев жизни.

Устав от бестолковых дискуссий, Щербатов заперся в кабинете, пытаясь за разбором текучки укрыться от этого безобразия.

Звонок.

– Вася, привет. Это Миша. Давай пообедаем вместе?

Вот только тебя не хватало. С другой стороны, почему нет? Хоть так отвлечься, переключить мозги на что-то дельное.

– Легко, если не побрезгуешь. На Шаболовке есть пельменная…

– Вася, помилуй! Пожалей мой несчастный желудок! Там же рядом с твоей конторой вполне приличное кафе, давай там!

Ага, приличное. Один обед стоит половины ментовской зарплаты. И контингент посетителей – те, кого когда-то сажал, и те, кого посадить собираюсь.

– Нет, дорогой. Ты знаешь, что дружба требует жертв? Вот и жертвуй брюхом, не делай из него культа.

– Протестую, культ делают из еды! А вообще, черт с тобой. Хочешь травиться, давай травиться вместе. Через полчаса?

– Заметано.

Глава 35

В чистенькую, но небогатую пельменную Уоллес входил героически. В том смысле, что его не стошнило и даже не передернуло. Одет он был в дешевую кожаную куртку, купленную, очевидно, на подмосковной барахолке, и потертые джинсы. Облик парня из хрущевки портили ботинки стоимостью, на взгляд Щербатова, не менее полтыщи баксов.

Увидев мента, он приветственно кивнул и сел за его столик.

– Есть будешь? – поинтересовался Василий.

– Спасибо, что-то не хочется.

– А надо. И хозяевам приятно, и гостям не подозрительно. Опять же – закуска – это святое. – Он достал из кармана чекушку.

– Тебе же на работу, да и мне за руль, – попытался соскочить американец. Не вышло.

– На работе все нормально будет, а сказки про трезвых дипломатов за рулем не мне рассказывай. Не боись, она не паленая. Подставляй стакан.

Пришлось взять порцию. Под водочку оказалось очень даже неплохо.

И разговор пошел как по маслу. Легко, можно сказать, непринужденно. Да и что в нем было особенного? Не о секретах же шла речь. Они оба в Москве живут, им обоим страшно.

Народ? Не безмолвствует, к сожалению. Если кратко – зол и растерян. Зол, потому что так дальше жить нельзя. Растерян, потому что не знает, кому верить.

Насколько похоже на девяносто первый? Тут вопрос не по адресу. Не было тогда Щербатова в Москве. Но по разговорам тех, кто был, теперь ситуация иная. Тогда верили и Ельцину, и Руцкому, и Хазбулатову. Теперь не верят никому. Однако всегда найдутся романтики, желающие что-то изменить прямо здесь и сейчас. И если поверят они, тогда будет беда.

Одна надежда – за единожды предавшими народ не пойдет.

– Ты говоришь опасные вещи, приятель, – после второй они перешли на «ты». – Если бы тебя слышало твое начальство…

– Ничего бы не случилось, – Щербатов нервно дернул уголком рта. – Пока я не выступаю в прессе и не хожу на митинги, я никому не интересен. И поверь, многие начальники думают, как я. И, как я, молчат в тряпочку.

– А как же ваш ОМОН? Все видели, что уж они-то разгоняют демонстрации не только по приказу, душу можно сказать вкладывают.

Василий лишь пожал плечами.

– Пусть бог их судит, а я для этого не гожусь. Ну, давай допьем, да пойдем помаленьку. Мне на службу пора.

* * *

Возвращаясь в посольство, Уоллес мысленно уже составлял справку о беседе. Получалось красиво – кандидат на вербовку сообщил о настроениях в обществе в связи со сложившейся напряженной ситуацией, дал крайне негативную оценку руководству страны и сообщил о существовании внутренней оппозиции к правящей верхушке среди высшего начальственного состава милиции… он подумал и добавил: и органов госбезопасности. Да, так написать будет правильно.

* * *

Наверное, все, кто был в Москве в то страшное время, запомнили его навсегда. Даже те, кто сидели по домам и лишь по телевизору наблюдали, как простые люди, вообще никакие не боевики, штурмовали Останкинский телецентр, захватывали, а потом ценой своей жизни под огнем бивших прямой наводкой танков защищали Белый Дом. Даже они никогда не забудут те серые октябрьские дни. Наивность и героизм людей, холодный расчет политиков, делавших свою игру и плевать хотевших на принесенные жертвы.

И мужество парней из «Вымпела», отказавшихся убивать, но договорившихся с восставшими, выведя из обреченного Белого Дома тех, кто еще оставался в живых. Потерявших свою службу, но сохранивших честь.

Об этом сейчас на