Вперед в прошлое 5 - Денис Ратманов

которые ехали на работу, видели мое объявление на остановках. Его лицезрели на столбах старушки, что топали с утра в магазин, а дети обнаружили, приколотое к стенду с информацией в школе.

В среду я и Гаечка получили «отлично» по алгебре, а на втором уроке, английском, Илона Анатольевна, поздоровавшись и спросив традиционное: «Who is on duty in your class today?» и «Who is absent today?» — вдруг перешла на русский:

— Ребята, меня, безусловно, радует, что вы так ответственно стали подходить к моему предмету и готовиться, выходя за рамки школьной программы. Но совершенно не радует, что вы это делаете, чтобы завалить товарищей трудными вопросами. Вы на уроке не общаетесь, как задумывалось, а ищете ошибки и придираетесь друг к другу. Потому я вынуждена изменить формат устного опроса. Если раньше это была беседа, в которой мог поучаствовать каждый, то теперь — диалог меня и ученика. Дополнить вы сможете только после того, как я вас спрошу.

Я чуть повернул голову и глянул на Баранову, которая тоже смотрела на меня и, встретившись со мной взглядом, отвернулась.

Илона Анатольевна права вдвойне, стараясь сгладить острые углы между нами, в то время как русичка Джусь, наоборот, будто бы получала удовольствие, стравливая нас. Пока это нам на руку — помогает ставить на место Барановцев-Райковцев, ведь они организованы куда хуже и не стоят друг за друга горой. Но потом, когда, надеюсь, в классе установятся доброжелательные отношения между всеми, такой подход к учебе будет здорово мешать.

На большой перемене мы, как повелось, направились перекусывать в столовую. К нам за столик подошла Желткова и как ни в чем не бывало спросила:

— Народ, вы физику сделали? Я ничего не поняла. Дадите скатать? Пожалуйста!

Илья молча достал тетрадь и отдал ей. Любка схватила ее, как собака — кость, и принялась лихорадочно списывать. Я окинул взглядом столовую и среди многочисленной мелюзги нашел Алису и Каюка, они не стали к нам подходить, девушка что-то живо обсуждала с подружками-двойняшками и заливисто хохотала. Хорошо. Жаль, что психологи в школах появятся еще нескоро, ей как никому сейчас нужна помощь.

Видя, что Желткова списывает домашку, к нам бочком, бочком подошел жующий Карась, уставился на Любку с жадностью.

— Как дела у Чумы? — спросил я.

— Скоро выпишут, — ответил Карась тоже как ни в чем не бывало. — В понедельник, наверное, придет. А мне скатать можно?

Я отдал ему свою тетрадь, мы с Ильей переглянулись, а Гаечка сказала:

— И что ты расскажешь, если тебя к доске вызовут?

Но на физике его не вызвали, спросили Гаечку, которая не дружила с точными науками и до сегодняшнего дня перебивалась с тройки на четверку. Как же физюля была удивлена ее складным ответом!

Баранова, естественно, нашла, что добавить и подняла руку, но физюля лишь скользнула по ней взглядом и не дала ничего сказать. Видимо, учителя обсудили наше странное поведение в учительской и пришли к заключению, что надо пресекать попытки сводить друг с другом счеты таким образом. Интересно, поддержит ли их Джусь?

Двумя последними уроками был труд, который проходил в отдельно стоящем одноэтажном здании, утопающем в зелени. Слева кабинет для мальчиков с инструментами и станками, справа — кабинет для девочек. Туалет стоял отдельно, причем на улице. Хоть техничка за ним и следила, периодически щедро посыпала хлоркой, он все равно вонял и был загажен, и туда никто не ходил.

Гаечка страдала в компании недружелюбных девок, а мы пятеро делали табуретку. Трудовик то ли запил, то ли заболел, и предмет вел дрэк.

Начался шестой урок. Дрэк расхаживал между рядами, как надсмотрщик между гребцами галер, когда вдруг дверь распахнулась, и в класс вбежал запыхавшийся Каюк:

— Народ! Алиса… быстрее! — Выпучив глаза, он замахал руками. — Пацаны потащили ее в туалет! Я следил… и вот…

Не сговариваясь и не спрашивая разрешения выйти, мы вскочили и ломанулись на выход, я прихватил палку, которая должна была стать ножкой табурета. Глядя на меня, все сделали так же

— Это что еще такое…

Возмущенный возглас директора оборвала захлопнувшаяся за моей спиной дверь кабинета.

Значит, Алиса была права, и слежка ей не казалась. Но почему? В школе учатся как минимум шесть так называемых «плечевых» проституток. Зачем тем парням понадобилась именно Алиса?

Глава 16

Эпоха оборотней

— Сколько их? — спросил я, вслед за Каюком выбегая из здания.

— Трое, — не поворачиваясь, крикнул он.

В голове все еще крутился вопрос: «Почему» — но я отодвинул его на задний план. Неважно. Главное — вовремя успеть. Но почему Алиса не зовет на помощь? Почему жертвы насилия всегда молчат? Считают, что молчанием скроют факт, что они осквернены? Если знать будут все, это еще хуже?

— Нас шестеро, — констатировал я. — Мы сильнее.

Я не думал о том, что будет потом. Пофиг! Главное — успеть!

Туалет располагался в пяти метрах от основного здания, напоминал кошмарный гибрид ДОТа, пляжной раздевалки и деревенского сортира, имел прямоугольные бойницы, а двери не были запланированы вовсе. Там происходило что угодно, но только не процессы, для которых он был предназначен.

На стреме никто не стоял. Ни всхлипов, ни голосов не доносилось. Лишь когда я чуть сбавил скорость перед тем, как войти внутрь, услышал шепот:

— Ну что тебе терять, сучка, не жмись! Че ты ломаешься?

Если бы у меня был огнестрел, пострелял бы уродов к херам. Все равно люди из них уже не вырастут. Каюк сбавил скорость, пропуская нас с Ильей вперед.

Темно-серый заплеванный, присыпанный хлоркой предбанник. Темное помещение сортира. Света было достаточно, чтобы разглядеть происходящее: прифрантованный Дорофеев, которого и не заподозришь в асоциальности, держал Алису за волосы, Афоня, тот самый, что чуть не вылетел за организацию боев без правил, поднес нож к ее горлу, а третий пытался подступиться к Алисе и задрать ее юбку, но девушка, презрев опасность, пыталась его