Вперед в прошлое 5 - Денис Ратманов

к ним, послушал пересказ англичанки и попросил:

— Елена Ивановна, не говорите, пожалуйста, нашим хотя бы пока. Дело очень деликатное.

— Еще бы. Ты как? — обратилась она к Алисе, та просто помотала головой. — Это же надо! Безобразие! Где Меликов? Там? — Учительница кивнула на туалет, снаружи больше напоминающий укрепсооружение времен Второй Мировой.

— Там. И еще я бы оповестил родителей. Или уже?

Поежившись, учительница качнула головой.

— Хотя бы тех, у кого есть контактные телефоны, — добавил я. — Наши-то преступление предотвратили.

— Пожалуй, ты прав, — согласилась она. — Но сперва схожу к мальчикам.

Она направился в туалет. Через минуту донесся неразборчивый крик директора, Елена Ивановна что-то возразила, выскочила из помещения и уронила:

— Я позвоню. — И убежала, девятый «Б» увязался за ней.

Как и обещала, она от них отмахивалась, но я понимал, что завтра все будут в курсе, поползут слухи, и Алисе придется сперва сидеть дома, а потом перевестись в другую школу.

Вскоре подъехал ментовский «бобик», и высыпал целый наряд: трое мужчин и женщина. Под ложечкой похолодело, я оцепенел, хотя опыт взрослого говорил, что бояться нечего.

Директор погнал нас в туалет, включая Алису.

Когда вошли милиционеры, там сразу стало тесно.

— Отличное место выбрали, мальчики. Очень романтичное.

Двое ломанулись к Илье, но дрэк указал на Афоню и Прыща. Капитан остался с ним, молодая полная женщина шагнула к Илоне Анатольевне, опекающей Алису, и ласково заговорила с потерпевшей.

— К стене, руки за спину, — отчеканил старший группы.

Афоня стал серым, как стена сортира, но сразу сообразил, что делать. Уперся лбом в стену, закусил губу, когда на руках защелкивали наручники. А прыщавый так и сидел, пока не получил тычок дубинкой.

— Встал, дебил! — брызнув слюной, как Смоллет в мультфильме, рявкнул маленький рядовой.

Прыщ вскочил и затрясся, как припадошный.

— Мордой к стене! — Рядовой легонько хлопнул его дубинкой по хребту, приговаривая: — Как тыкалку свою совать, так герой. Как отвечать за тыкалку — так дебил. Не-е, приятель, так дело не пойдет.

— Есть совершеннолетние? — спросил старший.

— Да откуда? — развел руками дрэк. — Самому старшему шестнадцать.

— Мне, — подал голос прыщавый, на которого тоже надели наручники.

Видимо, дурачок не соображал, как попал. Он в группе старший, с шестнадцати лет другая ответственность.

— Оповестили родителей? — спросила женщина.

— Оповестили родителей? — заорал дрэк на Илону Анатольевну.

— Да когда бы… — проговорила она. — Елена пошла…

— Ясно. Позвоним из участка. — Милиционерша указала на кровь.

— Третий соучастник преступления в больнице, — сказал я, надеясь, что мои показания хоть немного облегчат участь Рамиля и пройдет еще немного времени. — Имела место защита чести и достоинства…

— Разберемся, — заткнул меня старший.

Где ты, Алла Микова? Будь человеком, поторопись! Неужели тебе не жаль свою дочь? Хотя чего это я. Вдруг Гаечка не дозвонилась? Вдруг у Аллы сегодня выходной? Да мало ли что, шансов, что у нее появится возможность сюда быстро сорваться, мало. Но пока они есть, я буду тянуть время.

— Да она сама предложила трах за деньги! — стал корчить оскорбленную невинность Афоня.

— Неправда! — слабым и охрипшим голосом возразила Алиса и закрыла лицо руками.

— Всем заткнуться! — сказал старший таким голосом, что воцарилась мертвая тишина, лишь всхлипывала Алиса, казалось, было слышно, как стучат ее зубы.

Старший увлек дрэка на улицу, через минуту они вернулись. Рамилю тоже надели наручники, и мы все наконец вышли из затхлого помещения. Я остановился и обратился к старшему, глядя, как Афоню, прыщавого и Рамиля ведут в машину, как настоящих преступников.

Галдящие зеваки замерли, разинув рты. Интересно, что они сейчас думают? Какие предположения строят? Я остановился и обратился к старшему менту:

— Извините, скажите, пожалуйста, что будет парню, который превысил меры необходимой самообороны? Его зовут Рамиль Меликов.

Говорил я очень медленно, тянул время. Мент меня проигнорировал, обратился к дрэку:

— Девочка — пострадавшая. Кто свидетели?

— Свидетели — сюда! — директор ткнул трясущимся пальцем на участок земли перед собой.

Я, Илья, Димоны и Каюк выстроились перед ним.

— Никто из вас не причастен к ранению подозреваемого? — спросила женщина.

Я сделал шаг вперед и завел нудный рассказ о том, как стали ходить слухи о маньяке.

— Отвечай на вопрос! — начал раздражаться старший.

— Никто, — ответил Илья, косясь на меня с удивлением, почему это я стал нести такой бред.

— Подозреваемых — в отделение, — распорядился он. — Остальных опрашиваем…

Женский крик заставил его замолчать.

— Алиса! Стойте! Подождите!

Все обернулись и увидели бегущую к нам Аллу Микову. У школьных ворот разворачивался привезший ее зеленый «Москвич». Я выдохнул с облегчением. Успела!

Микова старшая налетела на Алису, как тигрица, защищающая детеныша, обняла и принялась целовать ее мокрые щеки, приговаривая:

— Девочка моя. Ты как? Все хорошо. Все теперь хорошо.

Всхлипнув, Алиса обняла ее и разревелась. Микова-старшая не стеснялась рыданий, всхлипывала и подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Прости меня, моя девочка…

Милиционерша отвела взгляд и потерла переносицу. Она тоже женщина и, наверное, мать. Представила себя на месте Миковой, расчувствовалась.

Старший сказал:

— Анна Геннадиевна, побеседуете с потерпевшей? А я опрошу свидетелей. — Он обратился к директору: — Где это можно сделать?

— Пройдемте в кабинет, — сказал он обреченно и, ссутулившись и поблескивая лысиной, направился к кабинету, где проходил труд. — Там сегодня свободно.

Ментовский бобик покатил со двора, я проводил его взглядом и крикнул Гаечке:

— Тренировка в шесть!

Она кивнула и показала «ок». С нами