Бархатное убийство - Алексей Макеев

– Что же он объяснил?

– Он на Петра стал жаловаться. Что работает плохо, что деньги у него ворует, а главное – под него, Кривулина, копать стал. На кого-то другого работает. А уволить его он не может – слишком много Тишкин знает, эти секреты нельзя выпускать. Потом рассказал, что Тишкин распоряжается большими суммами. Иногда ночью сидит, а рядом лежат большие деньги – сотни тысяч, даже миллионы. Смелый человек мог бы одним махом и свои денежные дела поправить, и его от изменника избавить. Я не сразу его понял, много раз переспрашивал, он даже сердиться начал. Но потом я наконец разобрался, что от меня требовалось…

– Вы и дату убийства тогда же наметили? – спросил Гуров.

– Нет, о времени тогда речи не было, – покачал головой Муртазин. – Тогда я только решение принял и дал хозяину слово, что сделаю это дело. Он мне тогда приказал все подготовить так, чтобы на меня никто не подумал, а чтобы подумали… – Тут егерь замялся – он явно не знал, что ему сказать.

– А чтобы подумали на Жилкина, – закончил за него Гуров. – Ведь так Егор Борисович сказал?

– Да, именно так, – подтвердил егерь. – Мол, Сергей все равно уже сидел, и на него сразу подумают, а человек он пропащий, не жалко.

– Вот гнида! – покачал головой Жилкин. – А мне, когда на работу приглашал, он совсем другое пел. Что каждому человеку надо дать свой шанс, и все такое…

– Значит, Кривулин велел тебе подготовить все для убийства, – прервал его Гуров. – И что ты сделал?

– Ну, я нашел вот эту тропочку, и на нем это дерево, и решил оставлять здесь велосипед. Это было нужно, чтобы быстро попадать домой или в усадьбу.

– Так это твой велосипед? – уточнил Гуров.

– Теперь мой, – кивнул Муртазин. – Я его купил у одного старика в поселке. А жене не сказал – зачем?

– Так, и что еще ты сделал?

– Еще я сделал ту веревку на липе. А когда все подготовил, доложил Егору Борисовичу. А он мне говорит: «Теперь жди. Когда я назову время, надо будет действовать быстро». И я стал ждать.

– И когда он тебе сообщил время?

– Пять дней назад.

– Расскажи подробно, как это было, – потребовал Гуров.

– Я, как обычно, пришел вечером, чтобы рассказать ему об охоте, но он про охоту даже слушать не стал. Спросил: «Значит, у тебя все готово?» Я говорю: «Да, все». – «И ты знаешь, как будешь действовать? Как подходить, что делать, как отходить?» Я отвечаю: «Да, я все продумал». И тогда он мне сказал, что через два дня Тишкин будет работать один в его кабинете. Он там будет с десяти или с половины одиннадцатого совсем один. А его, Кривулина, в усадьбе не будет – он уедет. Это надо, чтобы на него подозрение не пало. Потом, после двенадцати, к Тишкину должны прийти поставщики, и он им должен отдать деньги – два миллиона рублей. «Так вот, – сказал мне Егор Борисович, – если ты сделаешь это дело, то можешь взять эти деньги себе. Это будет твой гонорар».

– За одно убийство? – спросил Гуров.

– Вот, и я то же самое у него спросил, – кивнул Муртазин. – А он мне ответил: «Нет, Эльдар, дорогой, не за одно. За одно такие деньги платят, если надо какую-нибудь большую шишку убрать. От тебя потребуется еще кое-что. Еще одно дело. Ну, может, два. Так что решай – готов ты на это пойти за два миллиона или нет». А мне и решать ничего не надо было. Я ему сразу сказал: «Да за такие деньги я не три, а десять таких дел сделать могу». На этом наш разговор и закончился.

– Понятно… – протянул Гуров. – Ну, что, теперь давай рассказывай, как ты делал это свое первое «дело».

– Ну, как делал? Обыкновенно сделал. Правда, сглупил, стал телевизор с Борькой смотреть. Но потом сообразил, что к одиннадцати меня уже на вилле не должно быть. Вот я и говорю Борьке: «Ну, я пошел». Он мне открыл ворота, и я ушел, вроде как домой. А сам быстро по тропочке прибежал к перелазу, перебрался снова в усадьбу и проник в дом. Как раз успел – едва вошел, как слышу, Тишкин с сестрой к дому подошли и о чем-то разговаривают. Ну, я поднялся на второй этаж, вошел в кабинет и в шкаф залез.

– Это ты сам придумал, в шкафу прятаться? – спросил Гуров.

– Нет, это мне Егор Борисович подсказал. Он меня заранее, накануне, провел в свой кабинет и все показал. Где прятаться, где деньги лежать будут… Ну вот, я спрятался, а тут вошел этот Тишкин, сел за стол, начал чего-то по клавишам тюкать. Я сижу тихо, как в засаде, когда кабана ждешь. Мне терпения не занимать, я привык подолгу ждать. В шкафу щелочку оставил, так что мне все было видно. Смотрю, он в стол полез, сейф открыл. Достал деньги, отсчитал, положил в три конверта. А мне Егор Борисович, когда кабинет показывал, сказал: «Будут три конверта, можешь все три забрать. Это твой гонорар за это дело, и аванс за следующие». Так что я внимательно посмотрел, куда он эти конверты кладет. Ну, после этого ждать больше нечего было. Я тихонько шкаф приоткрыл, вылез. Подкрался к нему – и раз ему веревку на шею!

– А насчет веревки – тоже идея Кривулина?

– Нет, это моя, – сообщил егерь, причем в его голосе послышалось даже нечто вроде гордости. – Я сначала думал ножом все сделать, а потом понял – от ножа крови много, обязательно запачкаешься. Всю одежду тогда выбрасывать надо. Да и на ботинках может остаться. Их что, тоже выбрасывать? Жалко. Так что веревка лучше. Силы у меня много, помешать он мне не сможет. Так я рассуждал. Так и оказалось. Когда веревку набросил, он попытался помешать, за мои руки схватился, но куда ему! Он же слабый был, Тишкин. Так что я его подержал минуты три – и он обмяк, отвалился…

– Тишкин тебя видел, когда ты его убивал? – спросил Гуров.

– Нет, не видел. Он пробовал обернуться, но не мог.

– Хорошо, говори, что дальше было.

– Что дальше… Отпустил я его, взял деньги и пошел. Снова побежал на перелаз, перебрался на ту сторону и бегом сюда. Тут у меня велосипед уже заранее стоял. Сел и покатил домой. Велосипед тихонько поставил в сарай, чтобы жена не видела, и говорю ей: вот, мол, только что пришел, устал сильно. И сразу спать лег.

– А деньги куда спрятал? Под подушку?

– Зачем под подушку? В арсенале спрятал.

– В каком еще арсенале? – удивился Лев.

– Ну, я так сарайчик называю, где патроны храню, шомпол, чучела, другие всякие вещи, для охоты нужные, – объяснил Муртазин. – Я там, среди коробок с патронами, и положил. Жена туда нос не сует, а мне этого и надо было.

– А жена, что же, не знала о твоем «деле»?

– Жена? Нет, конечно. Зачем ей? Она баба глупая, еще разболтает чего.

– А как же ты ей потом объяснил бы, откуда деньги взялись?

– А чего тут объяснять? Сказал бы, что Егор Борисович в долг дал.

– Это тебе небось Егор Борисович и предложил?

– Верно, это он так подсказал, – подтвердил егерь.

– А насчет перчаток – чья была идея? – продолжал допытываться Гуров.