Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана - Стивен Фредерик Старр

В 720 году на большей части Центральной Азии вспыхнули восстания. Арабские государственные деятели были тут же изгнаны из восточных регионов[353]. Тем временем в Пенджикенте, одном из центральных городов региона, правитель Деваштич решил разорвать мирное соглашение, которое он подписал с арабами, и с помощью восточных тюрков в Шаше выдворил их из своего удела[354]. Посланник Деваштича написал письмо своему правителю, объясняя, что тюрки в Шаше разорвали сделку с арабами. Он прибавил: «О, мой повелитель, я невероятно боюсь за вас»[355]. Арабские войска осадили мятежный Пенджикент. Деваштич и его двор укрылись в соседней крепости на вершине горы Муг (в современном Таджикистане). Убежденный, что вскоре он вернется в свое царство, Деваштич взял с собой официальные документы – ту самую кипу бумаг, которая была обнаружена на горе Муг в 1932 году (см. главу 2)[356]. Битва была жестокой, но арабы победили, сожгли Пенджикент, убили Деваштича и отправили халифу в Дамаск его голову. Центром нового антиарабского сопротивления снова стал Самарканд, который восточные тюрки отвоевали к 729 году[357]. Арабы вновь вступили в борьбу в надежде отбить город, за контроль над которым они боролись в течение 49 лет. И опять победы добились объединенные силы тюрков и местных согдийцев. К 729-м годам арабские войска, за исключением Мерва и частей Хорасана, контролировали только небольшую территорию, которую им удалось вернуть после смерти Кутейбы. Кроме этих земель, их присутствие в Центральной Азии, Афганистане и даже Хорасане оставалось в лучшем случае неустойчивым. Объективный наблюдатель мог бы сделать вывод, что все усилия арабов на протяжении 74 лет были напрасными. Хуже того, во время гражданской войны среди большей части населения Центральной Азии активизировались антиарабские настроения – в следующем поколении это будет иметь серьезные последствия.

Приняв сложившееся положение дел, арабские государственные деятели решили, что Большой Центральной Азией невозможно овладеть только силой оружия и что необходимо пойти на дипломатические, религиозные и экономические уступки. В 738 году они заключили ряд сделок с правителями Шаша и Ферганы, согдийскими правителями и их тюркскими союзниками[358]. Эти уступки подтверждали власть местных правителей. Более того, новый наместник Наср, игнорируя пункт в Коране о том, что вероотступничество карается смертью, в 740 году заключил сделку с согдийцами, отменявшую все наказания для тех, кто вернулся к своей прежней религии. Затем он аннулировал долги подданных перед государством и даже отменил все личные долги. Халиф возражал против таких уступок, но его политически более проницательный наместник знал, что меньшие уступки приведут к возобновлению восстаний. Он отдал предпочтение обычному налогу на имущество (харадж), который не сильно отличался от сборов, долгое время существовавших в регионе. Предпринятые меры привели к возобновлению торговли и обеспечили стабильность монеты, которую арабы начали чеканить в нескольких городах[359].

В богатом Балхе такое сочетание политических и экономических уступок привело к заключению сделки, сыгравшей несколько лет спустя важную роль. Первые набеги арабов оставили большую часть города в руинах. По мере затухания гражданской войны завоеватели согласились построить новый город недалеко от древнего центра. Возглавлял этот масштабный проект род Бармакидов. Они долгое время были покровителями известного буддийского монастыря и «центра учености» Навбахара, или Новой Вихары. Этот проект не только скрепил союз столь влиятельного местного рода с арабами, но и привел непосредственно к тому, что Бармакиды стали обладателями мощного политического ресурса и самыми влиятельными покровителями культуры в величайшие дни халифата.

Такие уступки вдохновили других местных правителей и знать на заключение сделок с арабскими правителями. Эти соглашения оказались настолько успешными, что персидский представитель знати в Герате заявил, будто не делал «ничего, заслуживающего обвинения» в своих сделках с арабами и что фактически они были «превосходными повелителями». Доказательством этой вновь обретенной гармонии является тот факт, что местные правители, не сомневаясь, звали арабов для поддержки против врагов[360]. Еще одним результатом перемирия стал указ арабов, требующий, чтобы все официальные документы создавались на арабском языке. Выпущенный в 740 году, он был встречен всеобщим одобрением[361].

Отход арабов и своевременные уступки создали благоприятное ощущение стабильности. Впоследствии стабильность оказалась иллюзорной, но в определенный период она была реальной. Нигде вера в то, что жизнь вернулась в нормальное русло, не проявлялась более явно, чем во дворце правителей Бухары – Варахше, расположенном на окраине бухарского оазиса, в 44 километрах к западу от Бухары[362]. В этой крепости с мощными стенами вдоль реки Заравшан согдийские правители Бухары в течение долгого времени держали свой двор. Возможно, дворец существовал на этом месте еще с древних времен, но великое сооружение, раскопанное советскими археологами между 1935 и 1990 годами, было воздвигнуто после арабского вторжения и значительно расширено во время «оттепели» после смерти Кутейбы.