Летящая по волнам - Елена Сантьяго

Говард потер подбородок, и Элизабет заметила, что его ногти пожелтели и расслоились. Внешний вид соответствовал натуре полковника. Всем своим обликом он напомнил ей Гарольда Данмора, и женщине внезапно захотелось убежать. Полковник пристально следил за ней.

– Эти три парня, наверное, находятся под командованием вашего мужа?

Элизабет молча кивнула.

– Тогда я поражен осмотрительностью вашего супруга и понимаю его. Несомненно, он оставил самых лучших и опытных людей, чтобы защитить вас и ваших детей. Конечно, они не раздумывая пожертвуют жизнью, чтобы ни один негр или коричневый дикарь не причинил вам зла.

– Эти моряки наверняка так и поступят, – ответила Элизабет.

– Это очень кстати. Тогда нам нужно объединиться.

– Для чего? – Она недоверчиво взглянула на Говарда, убежденная в том, что он придумал план, который не сулит им ничего хорошего.

– Чтобы ваши люди смогли принять участие в нашем деле.

– В каком деле? – Сердце Элизабет бешено забилось: она уже догадывалась, к чему ведет полковник.

– Я хочу снарядить карательную экспедицию, – коротко ответил Говард и указал на устье реки. – Вверх по течению есть деревня. Я предполагаю, что это самое большое поселение на острове. Нужно показать негодяям, совершившим убийства, что мы этого не потерпим. Если мы дадим понять дикарям, чего они стоят, и отомстим одной из деревень, они все быстро поймут.

– Вы хотите отправиться туда прямо сейчас? – Элизабет не могла скрыть своего ужаса.

– Нет, завтра, самое позднее послезавтра. Вместе с оставшимися в крепости солдатами. Кроме того, я хотел созвать людей и провести с ними учения.

Он указал на причальные мостки, где все еще слышался громкий спор.

– Из этого поселка к нам хотят присоединиться несколько человек. Капитан португальского корабля предоставил двух людей, но должно присоединиться больше. И трое ваших вооруженных проверенных бойцов будут очень кстати. Любой, кто владеет пистолетом или саблей, нам пригодится.

Полковник кивнул в сторону Олега:

– Люди поговаривают, что он попадет в любого с пятидесяти шагов. Именно такие мне и нужны.

– Выбросьте это из головы! – Элизабет кипела от злости. Она даже не пыталась говорить сдержанно. – Я еще никогда не слышала более бессмысленной идеи! Я не позволю своим людям пойти на это!

– Ну, как вы только что справедливо заметили, эти люди не находятся под вашим командованием, ими распоряжается ваш муж. Другими словами, у вас нет оснований решать за них.

Его белесые глаза тускло блеснули, на щеке дернулся мускул.

– Я же – командующий парламентскими войсками на этом острове и уполномочен призвать к оружию и отправить в бой всех подданных отчизны.

Элизабет сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Боль усиливала ее злость и придавала голосу твердость.

– Подданных отчизны? То есть вы имеете в виду англичан? Ну, тогда поищите, может, и найдете кого-нибудь из них для своей карательной кампании! Но только не среди моих людей.

Женщина глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Она произнесла с железной решимостью:

– Один из этих людей киргиз, другой – швед, а третий – француз. – Ложь давалась ей удивительно легко. Элизабет уверенно продолжала: – Они делают то, что я им прикажу, пока моего мужа нет на острове. И совершенно точно эти моряки не отправятся по моему приказу убивать невинных аборигенов. А сейчас вынуждена попрощаться, полковник. У меня есть дела поважнее, чем обсуждение ваших фантастических планов.

Направляясь в дом, Элизабет чувствовала жгучий взгляд на своей спине, и ей вдруг стало ясно, что Артур Говард бросит все силы на то, чтобы отомстить за свое поражение.

Деирдре прихлопнула москита, усевшегося ей на шею; это был, наверное, сотый с момента ее отъезда. Девушке казалось, что они могут сожрать человека живьем, от них не было никакого спасения. Деирдре сидела в каноэ; трое карибов ритмично гребли веслами. Вплотную к ней сидел на корточках Эдмонд; в своем темном пасторском одеянии он страдал от жары не меньше, чем она, но делал вид, будто совершенно не замечает этого. Его миссия была важнее нескольких кровожадных москитов и жгучего солнца. Рассказ леди Элизабет об ужасных планах полковника настолько возмутил Эдмонда, что тот сразу же решил принять ответные меры. Он горел желанием спасти аборигенов. И, если уж ему суждено было оказаться в деревне, Эдмонд был убежден: нужно заодно попытаться донести до индейцев основы христианской веры. Деирдре удалось уговорить пастора не отправляться в путь в тот же день, а хотя бы подождать до следующего утра. Несмотря на предубеждения, ирландка твердо решила присоединиться к Эдмонду и быть рядом с ним, что бы ни случилось. Она не для того везла его на этот остров, чтобы оставить в беде, когда ему больше всего нужна ее помощь.

Они отправились в путь на рассвете. Эдмонд шел впереди, прорубая дорогу мачете сквозь заросли тростника и прочей тропической растительности. Они держались возле реки, потому что знали: деревня индейцев находится на берегу.

После тяжелого путешествия по труднопроходимой холмистой местности они наткнулись на трех индейцев, которые сидели у костра и жарили рыбу.

Оживленно жестикулируя и пользуясь недавно пополненным запасом карибских слов, Эдмонд попытался объяснить аборигенам, какая опасность им угрожает. Но, судя по всему, они его не поняли. Тогда Эдмонд с помощью выразительных жестов попросил как можно скорее отвести его к вождю племени. Индейцы сразу смекнули, что он имеет в виду, и, к удивлению пастора и Деирдре, охотно согласились помочь.

Деирдре было, мягко говоря, не по себе, потому что она узнала одного из туземцев: это был один из тех, кто трогал на пляже ее волосы.

Через некоторое время он, скрестив ноги, сидел на носу их каноэ. Иногда индеец поглядывал через плечо назад. Его гладкое, покрытое татуировками лицо, на котором не было волос, выглядело довольно дружелюбно. Посматривая на девушку, мужчина всякий раз улыбался. А Эдмонд, который сидел перед Деирдре, улыбался ему в ответ: священник старался выглядеть вежливым и хотел, чтобы туземцы встретили его радушно. Деирдре избегала смотреть индейцам в глаза и вместо этого наблюдала за рекой, мутные воды которой с журчанием рассекал нос узкой длинной долбленки.

– Хочешь пить? – спросил Эдмонд.

Девушка понимала, что на самом деле жажду испытывал он сам. Деирдре покачала головой и протянула ему бурдюк, который предусмотрительно взяла с собой вместе с достаточным количеством провизии. Пастор наверняка забыл бы об этом: он очень торопился отправиться в путь. Эдмонд прихватил лишь Библию и смену одежды.

Деирдре с нежностью наблюдала за тем, как он пил, запрокинув голову. При виде тонкой, легко уязвимой шеи пастора девушке очень хотелось вытянуть руку и погладить ее. Глаза Эдмонда были закрыты, и ресницы слегка подрагивали над раскрасневшимися от солнца щеками. Болезненное, страстное желание, которое испытывала к священнику Деирдре, усилилось, и ей на душу лег тяжелый камень. Она бы и рада была освободиться, ей не хотелось больше страдать от этого чувства, но оно было намного сильнее, чем ее воля.