Неоконченные предания Нуменора и Средиземья - Джон Рональд Руэл Толкин

– Где ты был? Ты видел ее? Госпожа Ниниэль ушла, ты знаешь?

– Да, – ответил Брандир. – Она ушла. Она ушла, она не вернется! Но я принес вам вести. Слушай меня, народ Бретиля – никогда не слышал ты подобной повести! Дракон лежит мертвый, и рядом с ним лежит Турамбар. Оба они мертвы, и это добрые вести – и та, и другая.

Люди зашушукались, дивясь его речам. Иные стали говорить, что Брандир сошел с ума, но он воскликнул:

– Выслушайте меня! Я еще не все сказал. Ниниэль тоже мертва, Ниниэль прекрасная, Ниниэль, которую вы любили, которую я любил больше всего на свете! Она бросилась с обрыва Олений Прыжок[64] в клыки Тейглину. Она возненавидела свет солнца и ушла, ибо перед смертью узнала, что они были братом и сестрой, детьми Хурина. Его звали Мормегилем, а сам себя он назвал Турамбаром, скрывая свое прошлое, но имя ему – Турин сын Хурина. Ниниэлью звали мы ее, не ведая ее прошлого, но то была Ниэнор, дочь Хурина. В Бретиль принесли они тень своей черной судьбы. Здесь настиг их рок, и край сей вовек не освободится от этой скорби. Не Бретиль ему имя отныне, и не край халетрим: зовите его Сарх-ниа-Хин-Хурин, «Могила детей Хурина»!

Люди горько зарыдали, хотя все еще не могли понять, как это вышло. И многие говорили:

– Ниниэль прекрасная нашла могилу в Тейглине, пора упокоиться в могиле и Турамбару, отважнейшему из людей. Нельзя оставить нашего спасителя непогребенным. Идем, позаботимся о нем.

Смерть Турина

Когда Ниниэль бросилась прочь, Турин шевельнулся – сквозь непроглядный мрак ему послышался далекий зов возлюбленной. Но когда Глаурунг издох, тьма рассеялась, и Турин глубоко вздохнул и уснул крепким сном, ибо безмерно устал. Но ближе к рассвету сильно похолодало. Турин заворочался во сне, рукоять Гуртанга впилась ему в бок, и он очнулся. Светало. Дул предрассветный ветерок. Турин вскочил на ноги. Он вспомнил, как убил Дракона, и как ему на руку брызнул жгучий яд. Турин поглядел на руку и удивился: рука была перевязана белым лоскутком, еще влажным, и ожог почти не болел.

«Странно, – сказал себе Турин. – Почему меня перевязали, а потом оставили здесь одного, в холодную ночь, на пожарище, рядом с вонючим Драконом? Что за странные дела творятся?»

Он крикнул – никто не отозвался. Вокруг было черно и страшно, и пахло смертью. Турин наклонился и подобрал свой меч – тот остался цел, и клинок сиял, как и прежде.

– Кровь Глаурунга ядовита, – сказал Турин, – но ты, Гуртанг, сильнее меня. Ты выпьешь любую кровь. Ты победил. Ладно! Теперь мне надо найти людей – я устал и промерз до костей.

И Турин пошел прочь, оставив Глаурунга гнить. Но каждый новый шаг давался уходящему все тяжелее.

«Может быть, кто-нибудь из разведчиков остался у Нен-Гирита и ждет меня, – думал Турин. – Поскорей бы очутиться дома – там меня ждет нежная Ниниэль и благой целитель Брандир!»

И вот наконец с первыми бледными лучами рассвета, опираясь на Гуртанг, он дотащился до Нен-Гирита. Люди как раз собирались отправиться за телом Турина, когда он сам вышел им навстречу.

Они в ужасе шарахнулись назад, решив, что это бродит беспокойный дух мертвеца. Женщины спрятали лица и зарыдали. Но Турин сказал:

– О чем вы плачете? Радуйтесь! Смотрите, я ведь жив! И я убил Дракона, которого вы так боялись!

Тут все набросились на Брандира:

– Дурень, что за сказки ты нам рассказывал? «Мертвый, мертвый»! Должно быть, ты и впрямь сошел с ума!

Брандир же стоял, как громом пораженный, ничего не отвечал и с ужасом смотрел на Турина.

Турин же сказал Брандиру:

– Так это ты побывал там и перевязал мне руку? Спасибо тебе. Однако какой же ты лекарь, если не можешь отличить обморок от смерти. Глупцы! – сказал он бывшим рядом. – За что вы браните его? Кто из вас отважился на большее? Он хотя бы побывал на поле битвы, пока вы тут сидели и стенали!

– Послушай, сын Хандира! – продолжал Турин. – Объясни мне, что делаешь здесь ты и все эти люди? Я ведь велел вам ждать в Эффеле. Раз уж я рискую жизнью ради вас, быть может, я имею право требовать, чтобы мне повиновались? А где Ниниэль? Надеюсь, ее-то вы сюда не привели? Она дома, под охраной надежных людей, не так ли?

Никто не ответил.

– Ну же, где Ниниэль, отвечайте! – вскричал Турин. – Она первая, кого я хочу видеть; ей первой поведаю я о деяниях этой ночи.

Все отвернулись. Наконец Брандир выдавил:

– Ниниэли здесь нет.

– Это хорошо, – сказал Турин. – Тогда я пойду домой. Нет ли здесь лошади? Или, лучше, носилок – я еле на ногах стою от усталости.

– Да нет же! – простонал Брандир. – Пуст твой дом. Ее там нет. Она мертва.

Но одна из женщин, жена Дорласа, – она недолюбливала Брандира, – завопила:

– Не верь ему, не верь ему, господин мой! Он свихнулся. Притащился и кричит, что ты, мол, умер, и это добрые вести. А ты ведь жив. Значит, и про Ниниэль все вранье, что она будто умерла, и еще похуже!

– Ах вот как? Значит, это добрые вести, что я умер? – воскликнул Турин, надвигаясь на Брандира. – Я всегда знал, что ты ревнуешь. А теперь она умерла, говоришь? И еще похуже? Что ты еще выдумал в своей злобе, косолапый? Не можешь разить оружием – так хочешь убивать ложью?

Тогда жалость сменилась гневом в сердце Брандира, и он вскричал:

– Я свихнулся? Это ты свихнулся, Черный Меч с черной судьбой! Ты, и все эти безумцы! Я не солгал! Ниниэль мертва, мертва, мертва! Ищи ее в Тейглине.

Турин похолодел.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросил он. – Что, это твоих рук дело?

– Я видел, как она прыгнула, – ответил Брандир. – Но это дело твоих рук, Турин сын Хурина. Она бежала от тебя и бросилась в Кабед-эн-Арас, чтобы больше не видеть тебя. Ниниэль! Она не Ниниэль! То была Ниэнор, дочь Хурина.

И в этих словах Турину послышалась поступь настигающего рока, но сердце его ужаснулось и вспыхнуло яростью, не желая признавать поражения, – так смертельно раненный зверь убивает всех, кто попадется на пути, – и Турин схватил Брандира и встряхнул его:

– Да, я Турин сын Хурина! – заорал он. – Ты давно догадался об этом. Но про мою сестру Ниэнор ты ничего не знаешь. Ничего! Она живет в Сокрытом королевстве, она в безопасности! Это ты все выдумал, подлая душонка, это ты довел до безумия мою жену, – а теперь и меня хочешь свести с ума? Ты решил затравить нас до смерти, хромой негодяй?

Брандир вырвался.

– Не трогай меня! – сказал он. – И уймись. Та, кого ты зовешь своей женой, – она пришла и перевязала тебя, и она звала тебя – а ты не отозвался. Вместо тебя отозвался другой. Дракон Глаурунг. Должно быть, это он околдовал вас. Вот что он сказал перед смертью: «Ниэнор дочь Хурина, вот твой брат: он подл с врагами, предает друзей, – проклятие своего рода, Турин сын Хурина».