Подлецы и герои - Александр Афанасьев

Все…

Быстро вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь. Спустился вниз по лестнице, толкнул дверь людской.

– Сид!

Старый вояка, уже седой как лунь, но все еще крепкий уроженец Шотландии, бывший его ординарец и телохранитель, не расстававшийся с «маузером», лихо вскочил с походной койки.

– Генерал, сэр! – щелкнул каблуками он.

– Мы выезжаем.

– Есть, сэр!

Когда генерал вышел во внутренний двор, массивный черный «Даймлер» уже ждал его с открытой дверью…

– Во дворец, Сид. В новый.

– Да, сэр!

Захлопнулась солидная дверь – все-таки кузовщики Британии лучшие в мире. Этот «Даймлер» был оснащен сделанным вручную на фирме «Маллинер» кузовом, у которого двери пассажирского салона открывались против движения. Очень удобный и комфортабельный автомобиль.

Мотор работал почти неслышно, Сид крякнул клаксоном, требуя поднять шлагбаум. Машина прокатилась под темной, неосвещенной аркой, выкатываясь на свет, и генерал и его адъютант посмотрели влево: машина выезжала вправо, и надо было посмотреть, свободна ли дорога.

А увидели они там неизвестного молодого человека, среднего роста и хорошо одетого, с искаженным ненавистью лицом. В руке у него было то, что генерал мгновенно опознал как связку гранат.

– Живео Сербия! – двойные стекла, устанавливаемые «Маллинером» в кузова, почти не пропускали в салон уличный шум, но каким-то непостижимым образом и генерал, и его адъютант этот крик услышали.

И все исчезло в ослепительной вспышке взрыва…

Только сейчас император Эрнст ощутил, что такое одиночество…

Если подумать, он был одинок всю свою жизнь. Он был отбросом – так соизволил охарактеризовать его император Франц Иосиф в свое время. Отбросом, а мать его была проституткой, так шептались о ней в высшем свете. Да что там шептались – в открытую говорили, и слова эти шли, как поговаривали, тоже от Франца Иосифа.

Он вступил на престол, хотя до этого подписал отречение. Вернее, отречение подписали за него – Франц Иосиф не желал видеть отбросы на троне. Потому-то и выбрали его – выбор, кстати, был невелик. Страшная судьба была у Габсбургов – почти никто из представителей этой династии не умер своей смертью.

Восходя на трон, он поклялся забыть. Поклялся забыть унижения и насмешки детства, поклялся забыть травлю высшего света. Поклялся забыть, хотя забыть это было невозможно…

Как же быстро все разбежались… Как крысы…

Крысы…

Именно крысами и был весь венский свет – больше сравнивать не с кем. Содомиты, содержанцы и содержанки, вселенские должники, вертопрахи – кого только не было при дворе. Заживо гниющая армия, которая по-настоящему так и не воевала бог знает сколько лет. Когда два хищника, Россия и Германия, жадно вцепились в Восток и в Африку, австрийская армия, не раз битая еще в прошлом веке, скромно стояла в сторонке. А император Австрийский Карл, по слухам, был больше озабочен тем, как сделать карьеру своей любовнице в Венской опере, при том, что у любовницы не было ни голоса, ни слуха.

А ведь опасность близка…

Анте Павелич… Практиковавший адвокат, великолепный юрист, хорватский националист и экстремист. Он родился на обильно политой кровью югославянской земле – и стоило ли удивляться тому, что к крови он испытывал большое почтение. Эта земля снова требовала крови, она была ненасытна…

Сам Эрнст был в Загребе несколько раз. Он хорошо помнил один момент – когда он вместе с Павеличем вышел на балкон королевского дворца и толпа на площади в едином порыве вскинула руки… ведь они приветствовали не его – их владетельного монарха. Они приветствовали Павелича, их поглавника, кровь от крови и плоть от плоти. И отдай Павелич приказ – они растерзали бы своего императора в секунды, подобно львам на арене Колизея…

Негромкий стук в дверь прервал невеселые размышления монарха…

– Кто там?! – раздраженно крикнул Эрнст.

В дверь просочился – именно просочился, а не вошел – лакей, согнулся в почтительном поклоне до земли…

– Ваше Королевское Величество, министр-президент граф Сечен изволит почтеннейшее просить вашей аудиенции.

– Я пока никого не хочу видеть!

Откланявшись, лакей исчез.

Эрнст в возбуждении прошелся по кабинету. Затем подошел к письменному столу, открыл верхний ящик, достал из него тяжелый, увесистый револьвер Гассера. Тускло блеснули медью патроны в барабане, само ощущение рубчатой рукояти в руке, смертоносной тяжести оружия придало Эрнсту уверенности. Уверенности, которой ему сейчас так недоставало, особенно когда часы неумолимо отсчитывали время, оставшееся до конца ультиматума.

Улыбнувшись какой-то своей мимолетной мысли, Эрнст положил револьвер поверх лежащего на столе листа бумаги, исписанного вручную…

Ультиматум…

Его Императорскому и Королевскому Величеству Эрнсту, Божьей милостью Императору австрийскому, Апостолическому королю венгерскому, далматскому, хорватскому, славонскому, лодомерскому и иллирическому, Королю иерусалимскому и прочая;

Эрцгерцогу австрийскому;

Великому герцогу тосканскому и краковскому;

Герцогу лотарингскому, зальцбургскому, штирскому, каринтийскому, карниольскому и буковинскому;

Великому князю трансильванскому;

Маркграфу моравскому;

Герцогу верхней и нижней Силезии, моденскому, пармскому, пьяченцкому и гуастальскому, Освенцима и Заторы; тешинскому, фриульскому, рагузскому и зарскому;

Владетельному графу габсбургскому и тирольскому, кибургскому, горицкому и градишскому;

Князю трентскому и бриксенскому;

Маркграфу Верхних и Нижних Лужиц и Истрии;

Графу Гогенемс, Фельдкирх, Брегенц, Зоннеберг и проч.;

Государю Триеста, Котора и Вендской марки;

Великому Воеводе Сербии (Воеводины),

и прочая, и прочая, и прочая…

Божиею поспешествующею милостию, Мы, Александр Четвертый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский, и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Карельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский, и всея Северныя страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкесских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Герцог Шлезвиг-Голштинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, Цезарь Рима, Хан Ханов, Великий Султан Анатолии и Румелии, Император Трех Городов – Константинополя, Эдирне и Бурсы, Владыка Обеих Земель и Обоих Морей, Покровитель всех правоверных, Покровитель двух святых городов – Мекки и Медины и прочая, и прочая, и прочая, будучи не в силах смотреть на злодеяния великие, именем Христовым творящиеся в хорватской земле, сим заявляем о следующем.