Специальный корреспондент - Евгений Адгурович Капба

Таким образом, с помощью мускульной силы, песни и такой-то матери мы вытолкали все четыре орудия через ворота из ангара, развернули и даже зарядили. Зуавы два раза пытались зайти во фланг, но всякий раз были загоняемы обратно под прикрытие толстых стен меткими выстрелами гемайнов.

Трое из нас, включая меня и оберфельдфебеля, имели представление об артиллерийском деле, и мы сумели навести пушки на длинное бетонно-кирпичное строение, в котором засели федералисты. Окон с этой стороны не было, так что мы могли не опасаться винтовочного огня, а расстояние в триста шагов позволяло не опасаться травм от осколков и взрывной волны.

— Эй, вы там чего удумали? — крикнули изнутри, — Вот мы сейчас вскроем крышу, вылезем и застрелим вас всех!

Решительности в голосе было немного.

— Вот мы сейчас дадим залп из четырех орудий, которые ваши товарищи не смогли подорвать, и ты запоешь по-другому! — крикнул Кузьма на сносном лаймиш, — А потом наши бородатые друзья застрелят всех, кто уцелеет под завалами и попытается выползти.

— Эй, а вы не риольцы, верно? И не гемайны. Кой черт вы с нами воюете?

— Мы не воюем, — ответил оберфельдфебель, — Мы обеспечиваем эвакуацию гражданского населения. Сдавайтесь, деваться вам некуда. Сначала выбрасываете винтовку, потом выходите с вытянутыми вперед руками, делаете десять шагов вперед и ложитесь рядком на землю. Вот такие вот расклады. На раздумье — десять секунд, потом — залп. Девять. Восемь. Семь.

Он бы точно жахнул из орудий. Он же преторианец. Победа или смерть! Желательно — смерть врага.

Они это поняли и на счет «четыре» закричали:

— Всё, всё, мы выходим!

Где-то на западной окраине Сан-Риоля слышалась частая стрельба и взрывы. Там бой еще не окончился, а тут, на судоверфи, команда «Магнолии» из двадцати человек, дюжина имперских преторианцев, Винке и я взяли в плен почти полную роту зуавов.

* * *

Консульство было разгромлено, калитка искорежена и выбита. Растропович с размозженной головой откинулся на диване, какая-то книжка с продырявленной обложкой лежала него на коленях, на цветастом ковре расплывалось кровавое пятно. Самовара видно не было, каждый ящик и каждая тумбочка были буквально вывернуты наизнанку. Здание явно обыскивали — но в спешке.

До люка в подпол они не добрались — радиопередатчик и бумаги были в целости и сохранности. Столик, самовар и трехлитровая банка огурцов сделали свое дело. Кто ставит закатки над секретным бункером? Я думал о прочих дурацких вещах, гнал от себя мысли о том, что это я виноват в его смерти — лишил Ивана Федоровича охраны, и он был убит прямо здесь, на диване…

Что-то не складывалось. Какого черта он сидел с книжкой, пока кто-то ломился в калитку? Консул мог закрыть все двери в здании — и тогда, возможно, остался бы жив. У него, в конце концов, было оружие! Нет, Растропович бы так себя не вел. Это была инсценировка. Он пустил в консульство кого-то, кого знал лично, кому доверял — но не из имеющих допуск к секретам Империи. А в калитку долбились уже для проформы, чтобы сбить с толку тех, кто придет сюда и будет разбираться в произошедшем. Нужно будет переговорить с преторианцами…

Ответственность за произошедшее лежало на мне, но оберфельдфебель, который обходил консульство вместе со мной, позволил себе только один-единственный тяжелый взгляд — он всё понимал. Такие размены на войне случаются ежедневно — жизнь отделения прикрытия в обмен на вывод батальона из окружения. Своя собственная жизнь, брошенная на амбразуру дзота, в обмен на жизни поднявшихся под пулеметным огнем в атаку товарищей. И здесь было так же — один консул в обмен на двадцать пять тысяч женщин и детей.

Но это вовсе не значило, что подлецу, проникшему в консульство и убившему человека, который был голосом Императора на краю света, это сойдет с рук. О, нет. Я уже телеграфировал Феликсу, и со дня на день должны были прибыть специалисты, которые проведут самое тщательное расследование. Карский намекнул на некоего общего знакомого — думаю, он имел в виду Ариса. А это не человек, это ожившие пыточные клещи. Если уж вцепится — то мертвой хваткой.

— Их спугнули городские ополченцы, — сказал старший преторианец, — Когда зуавы выбили риольцев с окраин и приблизились к центру города, стрелять начало каждое окно, а с крыш бросали черепицу и цветочные горшки. Сан-Риоль показал зубы. Говорят, погибло несколько сотен гражданских… Большая часть — во время отступления федералистов. Здесь, в Западном предместье, они устроили настоящую резню, да что я вам рассказываю, вы видели всё собственными глазами… Вы молодец, что заметили эту мелочь с книжкой, господин спецкор. Даже я бы подумал, что консульство попало под горячую руку. Вон, вокруг дома догорают, трупы валяются на тротуарах…

— Ничего — наши разберутся.

— Успели бы эти наши… Ребята говорят, в порту слух пошел, что из Гертона двадцать батальонов выступило, с полевой артиллерией — наводить порядок в Сан-Риоле. Ну и эскадра со дня на день будет…

— Ну, откуда в Гертоне двадцать батальонов? И что там будут за вояки? Отребье с городских окраин? До формирования более-менее обученной армии еще далеко, месяца три-четыре у нас есть точно… Помните, как мы начинали? Так у нас в добровольцах каждый третий был — офицер, — парировал я.

— А у них — сотни и тысячи наших «синеньких»… — нахмурился преторианец, — Хотя…упал намоченые станут грудью за спины своих товарищей, но в цепях на пулеметы не пойдут. Жидковаты они для этого… Давайте тут заканчивать, вашбродь, и разойдемся — вы в ратушу, я на берег, к нашим. Там какие-то толковые финикийцы нарисовались, дюже гертонцев не любят и к артиллерийскому делу способные… Обучаем помаленьку. И фамилия у них такая смешная — Удолбал, Загребал…

— Адгербал! — вспомнил я, — Может — братья Адгербал?

— Точно! Братья! Ну, и еще энтузиастов набежало, из матросиков в основном. Батарею развернули, появится эскадра — мы их малость притормозим. А вы уж там, наоборот, поторопите горожан с эвакуацией!

Легко ему было говорить — поторопите. У меня по большому счету была только телеграмма от Стааля, эдакое лапидарное обращение к самоуправлению Сан-Риоля. Сработает ли? Сложно сказать. Риольцы — народ очень своенравный, и город свой любят… Как найти нужные слова?

* * *

Ратуша была до отказа забита вооруженными мужчинами. Городской совет заседал в расширенном составе, с представителями от каждого квартального отряда самообороны. Сан-Риоль был городом немаленьким — около ста тысяч человек, и хотя многие его спешно покидали, одних квартальных тут была пара сотен.

— У