Кража в Венеции - Донна Леон

– Да, это очень древний род. Один из старейших в Венеции.

Разумеется, Брунетти знал об этом, хотя представители семьи, о которой сейчас шла речь, прибыли из Генуи во времена Объединения. Тогда у них была другая фамилия, и они приобрели у нового короля Италии титул, нарочно выбрав одну из старейших венецианских фамилий, чтобы присовокупить его к ней.

Сделав вид, что столь потрясающая профессия не может не интересовать, Брунетти задал еще один вопрос:

– В чем же заключаются ваши обязанности?

Пока синьора Марци рассказывала об этом, он перебирал в уме варианты, которыми можно было бы объяснить тот факт, что книги из библиотеки маркиза Дольфина были обнаружены в шкафу у Франчини. Когда комиссар снова прислушался к словам собеседницы, она как раз заканчивала свою тираду:

– …в состав учредителей Ротари-клуба.

– Это, безусловно, впечатляет, – сказал Брунетти, зная: что бы сейчас ни прозвучало, она, конечно же, произнесла это в расчете на такую реакцию.

Комиссар улыбнулся собеседнице, в который раз задаваясь вопросом: она все знала или ее использовали?

Неожиданно для себя он заметил, что два соседних столика уже заняты. За одним из них устроилась чета японцев лет пятидесяти, причем оба сидели так, что между спиной и стулом оставалось сантиметров десять пустого пространства (Брунетти невольно вспомнил о контессе Морозини-Альбани); за другим столом сидели две светловолосые девочки-подростка, с восторгом глазеющие по сторонам.

Брунетти взял с ближайшего столика Il Gazzettino и молча передал ее синьоре Марци. Она удивилась, но автоматически взяла газету, растерянно взглянув на комиссара.

Он молчал.

Склонив голову, синьора Марци просматривала заголовки. Брунетти выжидал. Прошла еще минута – и он увидел, как пальцы ее левой руки инстинктивно сжались, сминая бумагу, причем звук получился громкий и его услышали за соседними столиками. Дочитав, женщина положила газету на середину стола, между собой и Брунетти. Глаз она упорно не поднимала, чтобы не смотреть на него.

– Что вы для него делали? – спокойно, словно о чем-то само собой разумеющемся спросил комиссар.

– Не знаю, о ком вы, – ответила синьора Марци; фраза, которая от слишком частого использования приобрела противоположный смысл.

– О Франчини. – Комиссар указал на газету. – О том мужчине в парке, который по вине вашего бывшего сожителя попал в больницу, но свидетельствовать против него не стал. Что вы для него делали?

Брунетти, что называется, ждал поклевки. Он забросил сразу несколько удочек и, не зная, как именно они между собой переплетены, не сомневался – одна из них наверняка сработает.

– Ну как хотите, – сказал он, пожимая плечами. А потом изобразил на лице свою лучшую мальчишескую улыбку со словами: – Не сомневаюсь, что маркезе Дольфин обрадуется, получив своего Софокла обратно.

– Своего… кого? – нервно спросила женщина.

– Свой экземпляр Софокла, изданного Мануцием в тысяча пятьсот втором году. Для него это будет огромным облегчением. – Дав ей пару секунд на раздумья, комиссар поинтересовался: – Вы не в курсе, маркиз заметил пропажу? И второй книги тоже?

Синьора Марци произнесла глухим голосом:

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

На этот раз Брунетти ей поверил.

– О книгах из библиотеки маркиза. О редких книгах. Потому-то я и считаю, что ему будет приятно получить их обратно. – И, словно его только что осенила идея, комиссар снова улыбнулся: – И это случится благодаря вам, не так ли? – Он хотел было наклониться и, будто поздравляя, потрепать женщину по руке, но передумал и лишь одобрительно кивнул. – Если бы вы не сказали, что работаете у маркиза, я бы ни за что не догадался, что фолианты принадлежат ему!

Скорее всего, он переигрывал, но синьора Марци разозлила его своим упрямством и нежеланием отвечать на вопросы, и ему хотелось хотя бы насладиться ее смущением – сколь бы низменным ни было это желание. Брунетти перехватил ее взгляд, и тут уже обоим стало не до улыбок.

– Это ценные книги?

– Очень, – ответил комиссар.

– Сколько они стоят?

– Понятия не имею. Может, десять тысяч евро. Или пятнадцать.

Увидев, как у нее от изумления распахнулись глаза, он добавил:

– Или еще больше.

Дальше случилось то, чего Брунетти никак не ожидал: поставив локти на стол, синьора Марци спрятала лицо в ладонях. И застонала… Комиссар по книгам знал, что такое бывает, но вживую ему слышать это не приходилось. Жуткий звук, вынуждающий человека прийти на выручку, особенно если непонятно, что стряслось с этим несчастным или несчастной. Даже он, не слишком расположенный к этой даме, ощутил атавистический порыв утешить ее.

Ничего такого Брунетти, разумеется, делать не стал.

– Ваш работодатель, конечно, захочет выяснить, как книги оказались у Франчини, но это можно объяснить тем фактом, что вы его знаете, и довольно давно. Надеюсь, он не слишком мелочен, этот маркезе Дольфин, и не станет сердиться на вас за то, что ваш бывший сожитель был знаком с человеком, в чьем доме нашли его книги. А сами-то вы думали, что Франчини – священник, а не вор, верно? – Комиссар умолк, потому что ему не понравился собственный тон, равно как и стоны, которые все еще раздавались, хотя и стали тише.

Неприятно было и то, что посетители за двумя соседними столиками уставились на него с таким видом, будто это он во всем виноват. И это, приходилось признать, действительно было так.

Синьора Марци убрала руки от лица, бросила: «На улицу!», вскочила и быстрым шагом направилась к выходу.

На столе Брунетти оставил двадцать евро – чтобы хватило наверняка. Все-таки «Флориан» – это «Флориан», недоставало еще, чтобы оттуда позвонили по поводу неоплаченного счета. Выйдя из кафе, комиссар остановился и посмотрел по сторонам в надежде, что синьора Марци не успела раствориться в толпе.

Да, вот она стоит, возле крайнего столика на летней площадке, с открытой сумкой в руках. Двое мужчин, примерно его ровесники, проходя мимо, бросали на женщину восхищенные взгляды. Один даже остановился и что-то сказал, но синьора Марци покачала головой и пошла прочь. Мужчины ушли, но тот, который пытался завязать с ней разговор, оглянулся и проводил ее глазами.

Брунетти пару минут шел следом за женщиной, затем ускорил шаг, чтобы ее догнать.

– Синьора Марци! – позвал он. – Вы в порядке?

Женщина повернулась к нему; ее взгляд был спокоен. Она закрыла сумочку и застегнула молнию.

– Он меня уволит, если узнает. Вы ведь это понимаете, не так ли? – спросила она.

– В зависимости от того, что именно он узнает, – ответил Брунетти.

– Если вы нашли книги, значит, Франчини был у него в квартире. – Не дождавшись от комиссара ответа, синьора Марци спросила: – Как еще он мог их взять?