Кража в Венеции - Донна Леон

– Он и раньше этим занимался? – спросил Брунетти. И снова стал свидетелем внутренней борьбы.

– Наверняка, – наконец ответила синьора Марци.

– И что вы предприняли?

– Когда он опять мне позвонил, сказала, что между нами все кончено.

– И?..

Она отвела глаза и только потом ответила:

– Он засмеялся и сказал: «Ну и слава богу!»

Брунетти всегда восхищался мужественными людьми; это было произнесено таким спокойным тоном, что его уважение к собеседнице многократно увеличилось.

– Зачем вам было разговаривать с ним в парке?

– Это была наша первая встреча… после того звонка. Увидев его, я удивилась и подошла спросить, что ему нужно. Альдо ответил, что ничего, что он просто сидит тут и читает. Вышло так, что в этот момент нас увидел Роберто, и когда я ушла, он подошел к Альдо и стал ему угрожать. Что было потом, вы знаете.

– Ясно, – сказал Брунетти. – Вы когда-нибудь были у Альдо Франчини дома?

– Нет. Я не знала, что он живет в Кастелло, пока не прочитала об этом… в газете. Несколько минут назад. – Она махнула рукой в сторону пьяццы и кафе «Флориан».

Синьора Марци стала спускаться с моста, словно угорь, лавируя между потоками туристов. Брунетти не отставал от нее. Возле магазина ковров они повернули направо, к оперному театру Ла Фениче, прошли мимо него, потом – мимо Атенео-Венето[123]. Они почти миновали следующий мост, и вдруг синьора Марци остановилась и открыла сумочку, чтобы извлечь оттуда связку ключей.

– Мы почти пришли, – сказала женщина, давая понять, что дальше комиссару идти не следует.

Как будто все это время они мирно беседовали и это был очередной вопрос, Брунетти произнес:

– У вас были подозрения, что Франчини покупает что-то у других, не только у Роберто?

Франчини неделями сидел в одном зале с Никерсоном и, конечно же, видел, чем тот занят. «Мой брат был вором и шантажистом, а еще лжецом и мошенником»… Фраза крутилась у Брунетти в голове, будто припев любимой песни.

Синьора Марци перебирала ключи, словно металлические четки. И наконец сказала:

– Единственное, что интересовало Альдо в других, – это слабое место, которое можно использовать, чтобы получить то, что он хотел. – Она побряцала ключами и добавила: – Но я думаю, что при возможности он покупал бы и у других, да.

Брунетти рассматривал дома на другой стороне канала. Голос синьоры Марци сменился позвякиванием ключей, потом – шагами людей, которые были на калле и теперь переходили мост.

– Однажды Роберто показал ему книгу, – снова заговорила женщина, – и Альдо сказал, что у него уже есть один экземпляр, однако он купит и этот.

– Не помните, что это была за книга?

– Нет. Мне все они казались одинаковыми: старые, в кожаных переплетах. Не представляю, кому они вообще нужны.

И прежде чем Брунетти решил, стоит ли ей это объяснить, синьора Марци продолжила:

– Но если он продавал их, и за большие деньги, значит, они чего-то да стоят, верно?

Комиссар кивнул, вручил ей свою визитку и попросил звонить на телефонино, если она еще что-нибудь вспомнит.

Он удивился, когда синьора Марци подала ему руку на прощание, и изумился еще больше, осознав, что совсем не против ее пожать.

Брунетти вернулся к церкви Санта-Мария-дель-Джильо и сел на вапоретто номер первый, чтобы сэкономить время и не тесниться в толпе, хотя плыть на теплоходе в это время дня было, наверное, не очень разумно. Посадка и высадка на тех немногих остановках, которые проезжал комиссар, казалось, длились бесконечно; толпа блокировала проход как на пристани, так и на самом вапоретто. После шестиминутной заминки – Брунетти нарочно засек время – на остановке Калле-Валларессо он уже готов был захватить теплоход или позвонить Фоа, чтобы тот приплыл и спас его. До конца поездки комиссар утешал себя тем, что представлял, как бы это выглядело: Фоа причаливает к вапоретто на полном ходу – почти так же, как он подбирал их с Вианелло на Пунта-дела-Догана, – а сам он перепрыгивает на полицейский катер; тем временем остальные пассажиры следят за происходящим с удивлением и завистью.

Выбросив этот сценарий из головы, Брунетти сосредоточился на рассказе синьоры Марци: Альдо Франчини, похоже, не страдал чрезмерной совестливостью; он не только скупал краденые книги, но и при случае воровал их сам. Впрочем, на данный момент у него в квартире обнаружено всего семнадцать изданий – маловато для вора и скупщика краденого. Полиция не нашла ни дневника Франчини, ни адресной книги, ни даже компьютера, лишь разряженный телефонино самой простой модели, в памяти которого не было записано ни одного номера; последние три месяца им не пользовались – не было ни входящих, ни исходящих звонков.

В квестуре комиссар сперва зашел в оперативный отдел, но ни Вианелло, ни Пучетти там не оказалось. Оттуда Брунетти направился в кабинет синьорины Элеттры и застал ее за разговором с комиссарио Клаудиа Гриффони. Секретарша сидела за столом, в то время как Гриффони оперлась спиной о подоконник – в месте, которое Брунетти за столько лет привык считать своим. При его появлении женщины умолкли, и он сказал первое, что пришло ему в голову: «Не хотел вам мешать!», и только потом понял, что прозвучало это, как реплика ревнивого супруга.

Клаудиа засмеялась и сказала:

– Мы всего лишь обсуждали, как получить доступ к файлам Департамента иностранных дел!

Эта ее фраза, и легкомысленный тон, и явное веселье синьорины Элеттры… Брунетти не сомневался: все это еще приснится ему в кошмарах сегодня или завтра, после того как они втроем за несанкционированный доступ окажутся в поле зрения спецслужб (комиссар решил называть вещи своими именами), поскольку эти две дамы, которые подружились далеко не сразу, теперь могли бы вместе горы свернуть. Брунетти подозревал, что они и Пучетти с Вианелло успели втянуть в свои киберсхемы, а это могло закончиться – он опасался этого больше всего! – лишь неминуемым крахом.

– С какой целью? – спокойно поинтересовался комиссар.

– Ходят слухи, – начала синьорина Элеттра, не уточняя их источника и диапазона, – что кому-то из Департамента удалось скопировать запись разговоров мафиози и высокопоставленных госчиновников. Интересно было бы послушать!

Насколько помнил Брунетти, древние римляне весьма почитали Фаму[124], богиню, в чьем жилище из гулкой бронзы тысяча окон; она слышит каждый звук и повторяет его, сперва шепотом, а потом и во весь голос. Вот ей наверняка интересно было бы повторить телефонные разговоры политиков, записанные несколько десятилетий назад, в которых всерьез обсуждалась возможность заключить с мафией пакт о ненападении. Правда это или нет? Достоверный факт или фикция? Высочайший суд постановил уничтожить пленки с этими «предполагаемыми» разговорами, но молва утверждала, что прежде их все-таки успели скопировать.