Апрельский кот - Татьяна Веденская

– Задал ты мне задачку. Если честно, чтобы узнать что-то про твой психотип, я бы лучше запихнула тебя в кокон МРТ, устроила бы тебе психологический сеанс минут на сорок. Задавала бы вопросы, смотрела бы на то, какие зоны мозга активируются, а какие спят спокойно. Показывала бы тебе картинки. Установила бы датчики, следящие за движением твоих глаз, проводила бы тесты, цель которых – посмотреть скорость и направление твоих бессознательных реакций. Я могла бы узнать, каков твой IQ, насколько хорошо работает твой бессознательный автопилот, могла бы измерить уровни гормонов. Это – если бы я была психологом.

– Нейропсихологом. Ты говоришь о нейропсихологии.

– А есть другая?

– Та, что собирает эмпирические данные, – напомнил мне Игорь мои же слова. Я вышла из кухни и направилась в комнату, не забыв прихватить с собой бокал. Чистый пол, ламинат светло-желтого оттенка. В единственной комнате – самый необходимый минимум мебели. Яркий оранжевый диван и кресло в тон к нему. В глубокой нише – двуспальная кровать. Телевизор на очень простой, самой дешевой тумбочке.

– Если честно, эта комната напоминает мне номера в частных гостиницах в Сочи.

– Ты бывала в Сочи? Вроде ты клялась, что не покидала юго-запада Москвы, как джинн, заключенный в лампу.

– Я была в Сочи, – пробормотала я, жалея, что вспомнила об этом. – Там теперь полно таких комнат. Бежевые обои, шкаф, кондиционер. Все функционально. И даже это деревце – искусственное, верно?

– Верно, – кивнул Игорь, глядя на причудливое творение дизайнерской мысли, голое, без листьев, с изогнутыми ветвями деревце смотрелось древним, уже умершим в своей плоской прямоугольной подставке. Оно стояло рядом с телевизором, на той же тумбочке.

– Просто не верится, что ты пошел в магазин выбирать вещи, чтобы добавить уюта в свой дом, увидел это колючее лысое пугало и подумал: «Гхм, как раз то, что нужно для моего дизайна. Моя комната – слишком светлая и радостная, с этим желтым полом. Нужно что-то, напоминающее о скоротечности и бренности бытия».

– Замечательно! – расхохотался Игорь.

– Да? – склонила голову я, отпивая изрядное количество вина из моего бокала. – Скажи, когда мне остановиться и убраться отсюда, с глаз твоих?

– Только не это. Знаешь, для человека, отрицающего психологию, ты поразительно точна. Осталось только прийти к правильным выводам относительно меня.

– Ну… – Я огляделась. – Что еще тебе сказать? В этом доме слишком пусто, может это означать, что и ты – пустой тип? Размер телевизора намекает на остроту твоего зрения. Я имею в виду, что с твоего дивана я бы не разглядела и пикселя. Либо тебе плевать на телевизор, ты его не смотришь. В квартире чисто, но, кроме твоего философского древа, нет ничего личного. Ни картин, ни фотографий, ни даже книжек. Ты – либо маньяк, либо только недавно переехал сюда. И тогда, скорее всего, либо квартиру делали для тебя другие люди, делали просто и в соответствии с очень общими рекомендациями, либо…

– Либо? – Игорь тоже отпил вина и облизнул губы.

– Либо ты ее снимаешь, и это – лучшее объяснение, ибо такая бесчувственность и равнодушие в выборе дизайна и всех без исключения вещей подходит как нельзя лучше к квартире, где ты все равно не собираешься жить. Все подчинено рациональности.

– Ты угадала, – пробормотал Игорь.

– Про что?

– Про маньяка! Фая, ну конечно, я снимаю эту квартиру. Я бы ни за что в жизни не поставил такую болотную кухню.

– Ну почему… Она идет к твоим глазам, – пробормотала я и получила в ответ взрыв хохота. Игорь отставил бокал на телевизионную тумбочку, затем забрал мой из своих рук и поставил туда же, а сам взял меня за обе руки, запустил пальцы между моими, сплетая их в единое целое, забирая их в плен. Мы стояли неподвижно, но это было похоже на танец. Без музыки, без движения, но чувства танцевали вместо нас. Игорь был так близко, и он был так красив, что захватывало дух. Его губы пахли виноградом, они были терпкими на вкус. Я плевать хотела на то, отчего тут, в этом доме, так мало картин – пока тут имелась большая двуспальная кровать. Игорь медленно расцепил ладони, отпустил мои руки, взялся за мой длинный цветастый шарф и размотал его так, словно снимал обертку с одной из конфет из моей воображаемой коробки Шредингера. Реальность больше не была стабильной, и каждое наше слово, каждая реакция меняли ее, вызывали новые цепи событий, финал которых был неизвестен и непредсказуем. Чувство притяжения, взаимная гравитация. Любовь.

Обычно все заканчивалось плохо, как тогда, когда я была в Сочи. Я не хотела об этом вспоминать, только не сейчас, не здесь, в безликом доме, рядом с восхитительным, умным, чудесно пахнущим мужчиной, которого так хочется целовать. Все это меняло меня, делало слабой, заставляло бояться, что я недостаточно хороша, что мои губы – обветренные и недостаточно мягкие, что я хочу почистить зубы и вообще, если бы я только знала, чем закончится вечер, я бы оделась иначе, прожила бы иначе всю свою жизнь…

– Что такое? – спросил Игорь, обеспокоенно заглядывая мне в лицо. – Ты опять перестала жить и начала беспокоиться?

– Я – да, конечно, – кивнула я с кривой усмешкой на губах. – Ты же знаешь, не могу по-другому.

– Да-да, и все будет плохо. Верно? Иногда мне кажется, что ты просто притворяешься завзятым пессимистом, чтобы от тебя отстали, чтобы ни от кого больше ничего не ждать.

– Чтобы не ждать ничего хорошего, – ответила я. – Плохого и ждать-то не надо. Ты разве не согласен? Тогда посмотри в зеркало, губа разбитая. Как только тебе не больно целоваться?

– Какая же ты бываешь глупая, – прошептал он, стаскивая с меня водолазку. – Глупая женщина.

– Ну вот, приехали, – улыбнулась я, поднимая руки.

– О, тут еще и майка.

– Холодно, знаешь ли, – проворчала я, позволяя стащить с меня и майку. И тут же все стало окончательно неуправляемым, а я – уязвимой и слабой. Мне было страшно и весело, как будто я ехала по самому высокому изгибу американской горки и визжала от восторга, но заметила вдруг, что не пристегнута. Больше того, что в моей тележке в принципе нет ремней безопасности. О, Лизка бы многое дала, чтобы проанализировать этот мой образ. Уж она бы нашла, что мне сказать.

– Тебе и сейчас холодно? – удивленно переспросил Игорь, заводя руки мне за спину. Последний бастион, а я и так уже стою практически голая, и мне кажется, что миллионы глаз из домов напротив устремляются сейчас на меня. И на мой целлюлит. Впрочем, нет у меня никакого целлюлита. Хватит наговаривать на себя.

– Нет, сейчас нет, – еле слышно шептала я, не сводя взгляда с зеленых глаз. Бывает же, создает же природа что-то дельное. Ниагарский водопад. Теплые моря. Такого вот мужчину, как Игорь.

– Жаль, а я как раз собирался тебя согреть, – он тихо рассмеялся и медленно потянул за бретельку моего бюстгальтера, подцепив ее пальцем. Затем склонился и нежно поцеловал меня в плечо.