Роковухи - Дороти Кэннелл
Шрифт:
Интервал:
— Спасибо. Я ненадолго.
— Ну хоть чашечку чаю! — Я сунула руководство за тостер и наконец вздохнула свободнее. Чего никак нельзя сказать об Эвдоре. Вид у нее был… замороженный, как у того йогурта, с которого началась наша первая беседа.
— Что ж. Еще раз спасибо. Принимаю приглашение. Надеюсь, — она приподняла стеклянную посудину, — вы не сочтете это даром данайцев.
— О чем вы говорите! Но это против всех правил. Вы у нас новосел, так что инициативу с подарком должна была проявить я!
Кажется, начинает оттаивать.
— Мне приятно хоть чем-нибудь отблагодарить вас и вашего мужа за изумительное печенье. Давно пора было это сделать, но… все как-то не складывалось.
Мой взгляд малодушно уперся в пол. Изумительное печенье. В виде фигурок со всеми мужскими регалиями. Изумлению наверняка не было предела.
— Сегодня утром Глэдстон приготовил этого лосося, а ближе к вечеру, буквально за пять минут до ужина, его вызвали по телефону на… встречу. Вот я и решила угостить вас. Попробуйте… Надеюсь, понравится.
— Огромное спасибо. Вы так добры.
Плохо скроено и наспех сшито. Ну сорвали ее преподобию семейный ужин… Почему бы не убрать лосося в холодильник и не насладиться его розовой плотью, скажем, завтра, под треск поленьев в камине и мерцание свечей? Господи, заговорила на языке "Библии" роковух. А Эвдора-то так и косится в сторону тостера…
— Как вам новый приход? — Я пристроила соседский дар на среднюю полку холодильника, предварительно размазав майонез по верхней и перевернув миску с овощами на нижней.
— Прекрасно, спасибо. — Эвдора стянула перчатки и взялась за пуговицы пальто. — Однако Читтертон-Феллс весь в делах. Я так поняла, что здешним дамам скучать не приходится. Если они не на работе и не заняты по хозяйству, то поправляют здоровье в этом… такое название…
— Да-да, верно. От названия и впрямь дух захватывает. Помнится… "Само Совершенство".
— А вы случайно туда не…
— При всем желании… — Я вовсю хрустела пальцами. Сюда бы сейчас мисс Шип — еще вопрос, кто кого перехрустел бы. — Вы не представляете, сколько у меня забот. Дети, дом, да вот еще Тобиас. В сад выбраться некогда, не говоря уж об отлучках в город.
Не поминай имени кота своего всуе. Тобиас вызывающе мяукнул и смахнул с тумбы стопку выглаженных подгузников.
— Плюс молодой и дееспособный (надеюсь, в данном случае на внешность можно положиться?) супруг. — Викариса аккуратно повесила пальто на спинку стула и пригладила фетровую прическу. — Помню, Глэдстон после рождения нашей дочери Бригитты не давал мне ночами покоя. "Само Совершенство", на мой взгляд, как раз для вас, Элли.
Проницательные глаза заглядывали прямо мне в душу. Боже правый. Так я и знала. Лосось — всего лишь предлог. Донесли о дикой выходке Фредди, и она решила, что мы с этим вертопрахом в сговоре.
— Ладно. — С грохотом отодвинув стул, я уселась напротив Эвдоры и водрузила локти на стол. — Сдаюсь! Да, да, да! Членский билет клуба роковух спрятан в моей сумочке. Но увольте! К художествам кузена я не имею ни малейшего отношения! И прежде чем предать лицедея из Мерлин-корта высшему судилищу Ватикана, прошу учесть, что у Фредди тонкая, чувствительная натура и масса достоинств. Детей он обожает, над братьями нашими меньшими не издевается, сырое мясо не потребляет!
Эвдору можно было смело ставить рядышком с каменными скульптурами в церкви Святого Ансельма — разницы никто бы не заметил.
— П-прошу прощения, Элли… Я п-понятия не имею, о чем это вы…
— Не может быть!
— Вашего незадачливого кузена зовут Фредди. Он что-то такое учудил. Однако какое отношение его выходка имеет ко мне?.. Поймите, я всего лишь духовное лицо, а не общественный обвинитель!
— А-а-а!
Великолепно. В приступе родственной любви я сдала с потрохами двоюродного брата и няньку собственных детей. К тому же точку на недоразумении поставить невозможно, иначе Эвдора любое совершенное в городе преступление станет невольно приписывать Фредди.
— Чаю?
— Нет, благодарю. — Решительный взмах руки. — И не переживайте вы так, Элли!
Уронив голову, я начала скороговоркой:
— Видите ли… вот как все вышло. Кузен случайно прознал о том, что я записалась в "Само Совершенство". Фредди у нас артист, а тут вдруг… такая возможность. Вы приехали в Читтертон-Феллс, и…
— И?..
— Он переоделся в женское платье, нацепил шляпу с широченными полями и заявился на собрание, назвавшись новой настоятельницей нашего прихода… Ваше преподобие! — Я подняла голову, но сквозь слезы не смогла разглядеть лица Эвдоры. — Я чуть со стыда не сгорела! Этот негодяй предложил нам взяться за руки…
— Для молитвы?
Всегда питала склонность к мечтателям.
— Если бы! Сначала он предложил дамам отдаться любви. А когда их души слились в сестринском единении, провозгласил: "Пусть каждая признается в том, что ее больше всего не устраивает в соседке справа!" Это было ужасно, Эвдора! Мисс Банч, наша библиотекарша, выдала девушке из пекарни все, что думает о ее взбитых локонах. Миссис Стерджесс, оказывается, тошнит от миссис Олсен, с ее многократными оргаз… ну, вы понимаете. А миссис Бест заявила владелице бутика на Рыночной площади, что ее зеркалам нет оправдания. Мол, женщинам впору вешаться в примерочных! С этим я, кстати сказать, вполне согласна. Наряды из бутика только вешалкам и впору. Но я не остановила Фредди! Не разоблачила его! Фредди работает в ресторане у моего мужа, и дамы могли устроить бойкот…
Взгляд викарисы был полон сочувствия.
— Как мать двоих… нет, не так. Я струсила, Эвдора. Молчала до тех пор, пока не осталась с Фредди наедине!
— Понимаю. — Гостья встала из-за стола, но, вопреки моим ожиданиям, направилась не к двери, а к плите. — Случай из ряда вон выходящий. Без чашки чая не обойтись.
— Вы не сердитесь?
— Нет. Чуть-чуть смешно. Но главное — я вам от души благодарна.
— Не понимаю…
— Благодарна за искренность, Элли.
— Но…
— В служителях церкви большинство людей видит образ, а не живого человека.
Пока хозяйка, шмыгая носом, размазывала по лицу слезы, гостья без стеснения включила газ и поставила чайник на огонь.
— А знаете, Эвдора, в детстве я не верила, что монахини тоже носят панталоны!
— Еще как знаю. Я вообще их женщинами не считала.
— Правда? А кем? Мужчинами?
— Ни тем ни другим. Мне казалось… монахини — они и есть монахини.
Окно над раковиной чернело, словно погасший экран телевизора. Вспомнив наконец о хозяйских обязанностях, я выставила на стол чашки с блюдцами, молочник и сахарницу. Когда чайник вскипел, Эвдора устроилась напротив меня. И так вдруг стало на кухне уютно… на душе спокойно… Впервые за день я почувствовала себя в безопасности. Расползающаяся по Читтертон-Феллс воистину роковая угроза отступила, бессильно щелкая зубами.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!