Рождественское свидание мистера Ворчуна - Кэт Джонсон

Пенн-Стейшн несколько раз в день. Хотя когда она подумала об этом сейчас, Александр Баррингтон в автобусе — это всё равно что король Карл в «Макдональдсе».

Да уж. Бет оказалась права. Она была беспомощна в этих вопросах. И теперь она даже не могла дозвониться до Ксандера, чтобы озвучить это нелепое предложение.

— Так что ты собираешься делать? Просто сдаться? — спросила Бет обвиняющим тоном.

— Нет, не собираюсь. Я сейчас еду к нему домой, чтобы проверить, там ли он и не видел ли моих сообщений.

— Ну вот. Наконец-то! Будь решительней.

Мерри вспомнила, как Бет в группе поддержки в старших классах исполняла гимн, в котором говорилось именно об этом. Будь решительней. Будь-будь решительней.

Она отмахнулась от этого воспоминания и сосредоточилась на дороге. Машин было на удивление много, учитывая, что это было воскресное утро и канун Рождества. Она догадалась, что это люди, которым в последнюю минуту нужно было сделать покупки. Что бы ни было причиной, ехать было сложно, даже несмотря на дрожащие руки и колотящееся сердце, она ехала к Ксандеру, где, вполне возможно, выставит себя дурой, пригласив его на Рождество к своей семье.

— Отпусти меня, чтобы я не разбилась.

— Позвони мне…

— Обязательно. Пока, — Мерри отключила звонок и, вцепившись в руль на «десять и два», медленно направилась к дому Ксандера.

Она остановилась на обочине как раз в тот момент, когда отъезжало такси.

И тут она увидела его. Он поднимался по лестнице, опустив голову, с ключами в руке.

Испытав панику, что он исчезнет внутри, не заметив её, она надавила на клаксон.

Он повернулся, нахмурился и широко открыл глаза.

Она заглушила двигатель и шагнула из машины, чтобы выйти на тротуар.

— Привет, — сказала она, когда он подошёл к ней.

— Привет, — ответил он, выражение его лица было трудно разобрать.

— Я звонила и писала, — сказала она, и это прозвучало жалко даже в её собственных ушах.

— Мой телефон разрядился ещё вчера, перед церемонией.

От этого факта ей стало немного легче.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, поставив свою сумку на землю.

Вопрос Ксандера не улучшил её настроения. Она тяжело сглотнула. Пора было набраться смелости и спросить его.

— Я хотела узнать, может быть, ты захочешь провести Рождество со мной. В Куперстауне, — пролепетала она.

Выражение его лица смягчилось.

— Ты хочешь этого?

— Да. Я должна была спросить давно. Просто не была уверена, что ты захочешь.

— Конечно, хочу. Я люблю проводить время с твоей семьёй.

— Моя семья тоже любит проводить время с тобой, — она сделала шаг ближе. — Я люблю проводить время с тобой.

Он подошёл ещё ближе, наклонил голову и посмотрел на неё.

— Я тоже люблю проводить с тобой время.

— Так, может быть, мы и дальше будем проводить время вместе? — спросила она, прикусив губу.

Он покачал головой, и уголок его губ приподнялся в кривой улыбке.

— Мы оба очень плохи в этом.

— Я знаю, правда? — она выдохнула и посмотрела ему в глаза, надеясь, что он возьмет инициативу в свои руки.

Она так много хотела сказать, но не могла. Он должен был начать.

Подняв одну руку, он провёл тыльной стороной пальцев по её щеке.

— Мерри Ли Кларк, я больше не хочу встречаться с тобой фиктивно. Я хочу встречаться с тобой по-настоящему. Если ты этого хочешь.

— Да, я хочу этого.

Он кивнул головой.

— Хорошо. Раз уж мы общаемся, я думаю, мне стоит сказать тебе, что я в тебя влюбился. И если Джеффи снова появится в твоём доме, я не буду нести ответственность за то, что уложу его.

Слезы наполнили её глаза, когда она улыбнулась.

— Я тоже влюблена в тебя. И если Джефф снова появится, я набью ему морду за тебя.

— Хорошо. Теперь, когда мы все уладили, я соберу вещи, и мы сможем уехать. А потом мы заедем на праздничный рынок.

— Праздничный рынок? — спросила она.

— Да. Я куплю эти чёртовы варежки из альпаки, на которые ты меня подсадила, для всех членов твоей семьи, — он взял у неё ключи и нажал на кнопку, чтобы заблокировать двери Land Rover, после чего передал ключи обратно.

— Ты не обязан их покупать…

Подхватив сумку одной рукой, он взял её за руку другой и повёл к лестнице.

— Я хочу. И я просто предупреждаю тебя, что у меня для тебя тоже есть подарок, и мне все равно, что ты мне ничего не подарила. Я очень хочу подарить это тебе.

— Ладно. Я тебе тоже кое-что купила. Он в машине. Я собиралась засунуть его в твою почтовую щель, если бы тебя не было дома.

— Хорошо. Не могу дождаться, когда открою.

— Я тоже.

— Почему мы ссоримся? — спросила она.

Он повернулся лицом к двери, бросил сумку, и снова выудил ключи из кармана. — Потому что я уже неделю расстроен тем, что ты не пригласила меня на Рождество.

— Правда? — она потянула его за руку и вернула его к себе. — Почему ты ничего не сказал?

— Челси и Рекс сказали бы тебе, что это потому, что я идиот. И, наверное, я с ними соглашусь, — взяв обе её руки в свои, он наклонил голову и прижался лбом к её лбу.

— Тогда мы идеальная пара, потому что Бет сказала бы тебе, что я тоже идиотка, раз не пригласила тебя на Рождество неделю назад.

— Я люблю тебя, Мерри Ли. Обещай мне, что с этого момента мы оба постараемся перестать быть идиотами и будем говорить друг другу то, что думаем.

— Я тоже тебя люблю, Александр Баррингтон. И я обещаю.

Он издал стон.

— Что случилось? — спросила она.

— Я испытываю искушение затащить тебя в свою спальню и сделать так, чтобы мы опоздали на сочельник в дом твоей семьи. Это будет долгая неделя без секса, когда ты так близко и в то же время так далеко в своей спальне, а я в комнате для гостей.

— О, нет, это не так. Стены этого дома похожи на звуконепроницаемое хранилище. Не говоря уже о том, что к моей спальне примыкает полноценная ванная комната… и в ней есть ванна.

Его глаза вспыхнули.

— Эта неделя выглядит всё лучше и лучше. Я возьму свой компьютер. Возможно, мы задержимся там подольше.

— Ксандер. Мы не можем.

Он вздохнул.

— Когда-нибудь ты поймешь, что встречаешься не с тем, кто следует правилам. Ты встречаешься с нарушителем правил.

— Нарушай все правила, какие хочешь. Только не разбивай мне сердце, — она произнесла это как шутку, но никогда в жизни не была так серьёзна.

— Никогда, — прошептал он, а