Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия - Владимир Губарев

Напоминаю: теллур — это плутоний, а изделия — атомные бомбы.

Реактору имя «АД» дал его научный руководитель А.П. Александров.

Проектировался реактор на знаменитом артиллерийском заводе № 92 в Горьком. Именно здесь во время Великой Отечественной были выпущены лучшие пушки, всего — более 100 тысяч. Ну а сразу после Победы завод стал «атомным». На нем производились машины для диффузионного разделения изотопов, позже — центрифуги, ну и, конечно же, реакторные установки. Мощное конструкторское бюро под руководством И.И. Африкантова выполняло самые сложные технические задачи. Именно этому ОКБ и было поручено проектировать «АД».

Впрочем, по чьей-то воле (не установлено до сих пор!) то ли из-за уважения, но скорее — подхалимажа, промышленный реактор получил индекс «ЛБ — 120». То есть «Лаврентий Берия», а цифра «120» — это не что иное, как «теллур-120»: так был зашифрован плутоний.

Однако название реактора пришлось экстренно менять — Берия был расстрелян. Теперь по документам завода № 92 он проходил как «ОК-120», то есть «Особая конструкция -120». Кстати, и позже, когда конструкторское бюро завода превратилось в самостоятельное ОКБМ имени И.И. Африкантова, аббревиатура «ОК» сохранилась за многими разработками — от первых промышленных реакторов до установок для надводного и подводного флота, а также ледоколов.

В материалах «Атомного проекта СССР» название «АД» остается за первым подземным реактором, который начал строиться в Красноярске-26 в 1954 году.

Почему-то у атомщиков особой популярностью пользовалось женское имя «Татьяна». Оно встречается не только у «бомбоделов», ноиу реакторщиков. Первая металлическая конструкция — «гигантская чаша — поддон» — была установлена в нижней части реактора в 1956 году. Эта «Татьяна» предназначалась для урановых блочков, которые выгружались из реактора.

Пульт управления «АДЭ-1»

В 1957 году начался монтаж графитовой кладки. 50 000 блочков общим весом более двух тысяч тонн было уложено в активную зону реактора. 8 августа 1958 года реактор «АД» вступил в строй.

Постепенно мощность реактора нарастала. Уже через несколько лет она была почти в два с половиной раза выше проектной.

Аварии, конечно же, случались, но мелкие. Не то что на первом реакторе в Челябинске-40. Но технология была быстро отлажена до совершенства, и 35 лет на реакторе «АД» не было ни единого «козла». Реактор работал надежно и с большой эффективностью.

30 июня 1992 года реактор «АД» был выведен из эксплуатации. На церемонию остановки были приглашены только японские журналисты (?!).

Странное это было время: в космос отправляли японского журналиста, по атомным объектам, продолжающим носить гриф «совершенно секретно», разъезжали иностранные специалисты и журналисты (читай — разведчики), а нам, отечественным представителям средств массовой информации, доступ был закрыт. Есть о чем задуматься, вспоминая это время, не так ли?

Теперь о судьбе второго реактора, у которого появилась весьма символическая приставка — «АДЭ-1». Предполагалось, что в нем не только будет нарабатываться плутоний, но и вырабатываться электроэнергия. Отсюда и буква «Э».

Однако по ряду технических причин осуществить это не удалось. И только реактор «АДЭ-2», пущенный в 1963 году, дал электроэнергию и тепло предприятию и городу. Впервые в мире под землей заработала мощная теплоэнергетическая установка. Группа творцов этого подземного технического «чуда» была отмечена Ленинской премией.

С пуском всех трех реакторов Горно-химического комбината проблема производства плутония в стране была решена. Спустя три десятилетия станет ясно, что плутония вполне достаточно для обороны страны…

Шахта передачи облученных урановых блоков

Схема его наработки довольно сложна. В общем виде ее можно представить так: в реакторе ядерное топливо находится от трех до шести месяцев, потом оно выгружается в «Татьяну» и направляется на склад готовой продукции. Около полугода облученные блочки выдерживают в бассейне, а затем уже они поступают на радиохимический завод, где в результате длительных и многочисленных преобразований происходит разделение урана и плутония. Первый идет на изготовление топливных сборок для атомных реакторов, второй — на создание ядерных боеголовок.

Слева — Енисей, справа — скалы, резко уходящие ввысь.

Рядом — железная дорога, здесь утром идет электричка — та, что мы проводили сегодня. Назад она повезет рабочую смену в три часа, но это мы не увидим, так как еще будем внутри «Горы». Нам предстоит побывать на обоих подземных заводах — реакторном и радиохимическом. Если не успеем сегодня, то завтра поутру поедем на электричке. А сегодня отправились в «Гору» на машине.

Вот и вход в тоннель. Гигантская черная дыра, куда уходит электричка. Наш вход рядом. Оказывается, и здесь может проходить поезд, если это потребуется. Но официально — это шоссе в подземный город.

Оказывается, здесь текла река. Но было решено соорудить «полку», чтобы по ней проложить автомобильную и железную дорогу. Тот скальный грунт, что добывался в «Горе», свозился сюда. Он был настолько прочен, что сравнительно легко завоевывал часть реки. Она сопротивлялась, но потом уступила — лишь течение убыстрилось из-за сужения, и капитанам судов, что проходят мимо, нужно это обязательно учитывать.

На «полке» и находится главный вход в «Гору». Я вижу тоннель, и отчего-то на душе становится тревожно: это вход в «Ад» или в «Чудо»?

Что там за темнотой, куда ныряет наша машина?

Полумрак. Глаза привыкают быстро.

Тоннель как тоннель. Ничего необычного. Серые стены. Скала хранит свое прошлое — кое-где видны естественные породы, перед ними даже время оказалось бессильным.

Вдруг оказываемся в гигантской камере. Те же серые стены, точнее колонны, уходящие ввысь. Почему это? Догадываюсь: в случае ядерного взрыва ударная волна доходит до этой камеры и здесь гаснет, теряет свою мощь. Действительно, тогда готовились к ядерной войне, и эта камера — свидетельство тому.

Развилка. Мы «уходим» влево. Впереди светлое пятно. Подъезжаем. Оказывается, это пост охраны. Тщательная проверка документов. Шлагбаум поднимается, и мы вновь ныряем в полумрак.

Тоннель кажется бесконечным. И теперь, внутри горы начинаешь представлять, сколь велика была битва с природой здесь в начале 50-х.

Штурм скал начался с разных сторон. «Первый колышек», как принято говорить у строителей, «был забит» в июне 1950-го.