Исчезающая в бездне - Астрид Шольте

катер был в списке разрешенных судов и мы могли покидать эти воды и снова возвращаться, когда захотим. Быть может, родители специально оставили нам «Рассвет», именно с этой целью?

Оказавшись вне зоны охвата сонара, мы оказались предоставлены сами себе.

– «Рассвет» быстроходный, – сказала Элизия, глядя на горизонт, будто могла видеть то место, где начиналось Бескрайнее море, а также сотни кораблей, которые теперь лежали мертвым грузом на дне океана. – С нами ничего не случится.

Но ее голос звучал не слишком уверенно.

– Жалеешь, что я это все затеяла? – Этот вопрос не давал мне покоя, обжигая меня изнутри, словно я наглоталась соленой воды. – Ты бы предпочла не возвращаться?

– Нет, – она взяла меня за руку. – Я счастлива, что смогла снова тебя увидеть и что мы сейчас вместе. Что бы ни случилось дальше, я рада.

Меня передернуло, ведь я до сих пор не могла осознать, что все пошло совсем не так, как я задумала. Столько лет я хотела узнать правду о смерти родителей, и вдруг мы уже плывем через океан в надежде увидеть их вновь. Я должна была бы радоваться, но на деле я в ужасе наблюдала за тем, как все кругом рушится. Теперь я поняла, почему Эли утаила от меня правду, когда нашла мамино ожерелье. Меня бы это подкосило – возможно, это еще впереди.

Элизия сжала мне руку, чтобы подбодрить. Мы вместе. Еще на какое-то время.

– Ну, а ты? – спросила я.

Она нахмурилась.

– Что я?

– Если бы ты могла выбирать, чем бы ты хотела заняться? – Вряд ли она бы решила переплыть Бескрайнее море.

Она отвела взгляд в сторону.

– Я не хочу об этом думать, мне так легче.

Я понимала ее как никто. Размышления о том, что можно было бы сделать, не освободят ее от того, что она скоро умрет. Я два года сокрушалась, что сестра умерла слишком рано, а она лишь сейчас осознала всю несправедливость того, что с ней произошло. Мысли о прежней жизни лишь усугубили бы ситуацию.

– Надвигается гроза, – сказала Элизия, указывая на потемневший горизонт. – Сможем оторваться?

– Сделаю все, что могу, – ответила я, развернув катер против ветра. Набрав скорость, он взмыл вверх и пролетел несколько метров над водной гладью, как парящие птицы Прежнего мира.

И все же мы не успели уйти от грозы.

– Нужно спуститься в каюту, – сказала Элизия, когда на нас с неба водопадом обрушился дождь. – Мы можем простудиться.

– И умереть? – ответила я и тут же спохватилась: – Кому-то нужно остаться здесь, чтобы управлять катером. – Как бы я ни любила «Рассвет», он не очень подходил для непогоды. Нужно было постараться, чтобы он не завалился на бок от ветра, а значит, кому-то из нас придется стоять у штурвала, чтобы не переводить его в режим автопилота.

– Давай я останусь, – предложила сестра. Ей было все равно, простудится она или нет. Ведь скоро ее ждала смерть. – А ты иди в каюту и присмотри за Лором.

Я взглянула на судовые часы.

Четырнадцать часов.

– Нет, – ответила я, отодвинув ее в сторону. – Я лучше справляюсь с катером в непогоду. Давай я останусь здесь, а ты пойдешь в каюту и немного поспишь.

– Темпе, я не собираюсь тратить последние часы жизни на сон. Я останусь здесь с тобой.

Я судорожно сглотнула, не в состоянии вымолвить ни слова.

Она обняла меня за плечи.

– Вместе до конца.

– Мы доплывем до островов, осталось немного.

Но гроза спутала нам все карты. Пришлось оставаться на месте, стараясь справиться с ветром, раскачивающим судно в разные стороны. Мы теряли драгоценное время, но при этом ни одна из нас не промолвила ни слова об этом.

– Помнишь, как мама говорила с нами о путешествиях по миру? – спросила Элизия. Ее голос звучал увереннее, когда она говорила о родителях.

– Да. Она хотела посетить острова на юге, чтобы изучить их флору.

Она покачала головой.

– И не только. Мама хотела показать тебе наполовину затопленный риф, – продолжала она с улыбкой. – Она всегда говорила, что только в воде ты чувствуешь себя как дома.

Однако теперь каждый раз, погружаясь под воду, я буду видеть перед глазами безжизненное белое лицо Элизии.

– Обещай, что доберешься туда, – помолчав минуту, прошептала она. – Обязательно сплавайте туда с мамой, как она всегда хотела.

Дождь стучал по палубе. Тук, тук, тук. Смывая слезы, которые катились из моих глаз.

– Темпе? – сказала она.

Я постаралась ответить как можно спокойнее.

– Мы ведь не знаем, живы ли они. – А если это окажется правдой, разве об этом я сейчас мечтаю? Воссоединиться всей семьей, чтобы практически сразу после этого навсегда попрощаться с сестрой?

– Они живы, – она прижала мамино ожерелье к груди. – Я в этом уверена.

Вот бы мне ее уверенность. Но сейчас мы не могли ничего знать наверняка. Мы держались за надежду, как за соломинку, – но это все равно что черпать воду одной рукой.

Я чувствовала, что еще немного, и меня покинет самообладание.

– Тогда почему они не вернулись за мной? Почему оставили последние зацепки два года назад?

Она взглянула на меня. В ночи ее глаза казались черными. Возникло ощущение, что в них можно было увидеть себя, как в зеркале.

– Они спасались от какой-то опасности, – ответила она. – Возможно, хотели вернуться, но не смогли. Но я точно знаю, что они мечтают, чтобы мы воссоединились с ними. Родители не могли оставить нас одних, обрекая на страдания.

Я схватилась за бок, чувствуя, что задыхаюсь.

– Я причинила тебе боль? – Слова застряли у меня в горле. Конечно же, я ранила ее. Сначала оживила, чтобы обвинить в смерти родителей, а затем хотела дождаться, пока она вернется в могилу, так и не сделав ни шага за пределы палаты. Теперь же получается, что ей пришлось напрямую противостоять смертельному шквалу.

Естественно, я причинила ей боль.

Она покачала головой и улыбнулась.

– На самом деле ты исцелила меня, Темпе.

Подводные боги! Хорошо, что идет дождь.

Как я могу проститься с ней, когда она вернулась ко мне? Как смогу отказаться от нее?

Я обняла ее покрепче.

– Как же я рада, что ты вернулась, – прошептала я. – Пусть даже всего на двадцать четыре часа.

– Я тоже очень рада.

Мы прижались друг к другу, пока наш катер противостоял стихии.

Глава двадцать девятая

Лор

Счетчик запущен: осталось 13 часов 45 минут

Понедельник, 22:15

Сотрясение мозга показалось мне