В плену теней - Мари Кирэйли

– О Боже! Это же Белли!

Вода выплескивается из ванны через край. Брат смотрит на нее, на его лице отражается дикая ненависть.

– Пошла отсюда, пока я… – Но тут голос его стихает и выражение лица меняется на хорошо знакомое. Она оборачивается. В дверях стоит отец.

Линна понимает, что он вернулся домой из-за нее. Но то, что он здесь неожиданно обнаружил, вызывает у него еще большую ярость. Она ныряет ему под мышку и бежит, не останавливаясь, пока не оказывается в нескольких кварталах от дома, в парке, где может рассчитывать на защиту прогуливающихся людей.

Есть множество способов попасть отсюда в зоопарк. Линна выбирает ближний путь и проводит остаток дня, сидя перед клетками, в которых огромные дикие кошки рычат над кусками мяса, воображая их своей добычей.

Зоопарк уже давно закрыт, когда охранник находит в кустах спящую Линну. Полиция привозит ее домой. Слава Богу, машины отца не видно.

Жаклин принимает девочку из рук полицейских, обещая не спускать с нее глаз.

– Иди поешь, – говорит она и ведет Линну в столовую, где сидит Луи. Один глаз у него опух, под глазом – огромный синяк. Губы тоже распухли. На столе перед тарелкой лежит пустая оправа от очков.

– Ты не должна была оставлять нас, – упрекает он, когда Жаклин выходит за тарелкой для Линны. – Он не только меня побил.

Но если бы Линна осталась, чем она могла ему помочь? Луи слишком многого требует. Причем всегда.

– Он нарочно разбил мои очки, – продолжает Луи и начинает плакать. – Сказал, что хочет лишить меня зрения.

И наверняка лишил еще кое-чего. Линна видит синяки на руках брата и понимает, что отец хватал его сзади. Так же, как однажды схватил ее, грязно ругаясь и повторяя, что она никогда не сможет ничего доказать.

Порой в пьяном виде он называл ее именем матери.

Линна садится рядом с Луи, берет его за руку и прикладывает ладонь брата к своей щеке.

Когда возвращается Жаклин с едой для Линны, где-то открывается дверь, слышится смех.

Это Эд привез Уилли обратно.

– Хейли? – позвал он.

Она проснулась и подавила тяжелый вздох. Нет, Линна живет не в комнате, где когда-то умерла, она поселилась в самой Хейли.

Эд с Уилли уже побывали в торговом центре, где Эд позволил ей самой выбрать рождественский подарок, и на утреннем представлении в театре. Сейчас они собирались поплавать в бассейне.

Теперь, когда девочка подколола волосы и сменила мешковатую одежду на черный купальный костюм, она выглядела ужасно худой. Круги под глазами, на которые Хейли обратила внимание утром, стали еще темнее.

Во время плавания Хейли заметила на запястье Уилли медицинскую татуировку и спросила, что она означает.

– У меня астма, – ответила Уилли.

– Аллергическая?

– Да, у меня аллергия на все, как говорят врачи.

Поскольку Уилли, похоже, не испытывала никакой неловкости от обсуждения этой темы, Хейли задала следующий вопрос:

– Зимой твое состояние ухудшается?

– Раньше ухудшалось. А теперь у нас в доме есть радиаторы. У Пита – электрическое отопление. Так что все будет в порядке.

Однако уверенности в ее голосе не слышалось. Позднее, когда Эд пошел в номер, чтобы принести всем содовой воды, Хейли взяла девочку за руку и сказала:

– Я понимаю, что мы еще слишком мало знакомы, но знай: если тебе когда-нибудь понадобится помощь или ты просто захочешь с кем-нибудь поговорить, ты всегда можешь позвонить мне. Поняла?

– Пит такой дурак! – выпалила Уилли. – Лучше бы мама его никогда не встречала.

Интересно, была ли Хейли так же склонна к мелодраматизму в четырнадцать лет?

– Пит, – продолжала Уилли, – похож на некоторых книжных персонажей: у него много лиц, а настоящего вы никогда не видите.

Хейли молчала, стараясь понять, что имеет в виду девочка.

– Но все же он не круглый дурак, – возразила она наконец. – Ведь он любит твою маму. Думаю, это уже кое-что.

– Представляете, они решили пожениться всего через три недели после знакомства! Мне кажется, чтобы на это решиться, нужны годы. Как вы думаете, папа позволит мне остаться у него, пока они будут проводить свой медовый месяц? – Она сморщила носик, словно сама мысль о том, что мама и Пит будут спать вместе, была ей отвратительна.

Интересно, как отнесется к этому Пит?

– А тебе разве не нужно ходить в школу?

– У меня два свободных дня в неделю. Могу прихватить еще три.

– Ну, спроси у отца.

После рождественского ужина Уилли спросила. К тому времени Хейли уже успела предупредить Эда, тот посовещался с бывшей женой и понял, что ей такая перспектива чрезвычайно нравится.

Пит тоже согласился, промямлив что-то насчет полного отсутствия у него опыта общения с подростками.

– Она замечательная девочка. Ты легко со всем справишься, – заверила Эда Хейли и заметила, как он просиял от комплимента.

На следующий день после Рождества Эд и Хейли отправились обратно в Новый Орлеан и приехали туда вечером. К тому времени Хейли уже не могла думать ни о чем, кроме работы; у Эда тоже нашлись кое-какие дела. Они попрощались перед входом в «Сонину кухню», и Хейли, нагруженная чемоданом и огромным декоративным деревом, которым наградили ее Пег и Пит, стала подниматься по лестнице.

Дверь ее комнаты оказалась распахнута, компьютера не было, вещи, вываленные из гардероба и ящиков стола, в беспорядке разбросаны на кровати. Водрузив растение на пустое место, где раньше стоял компьютер, Хейли проверила тайник. Коробка с дискетами тоже исчезла.

Грабители нашли то, что искали, со спокойствием фаталиста подумала Хейли. Пропажа компьютера не остановит ее работу. Хотя она испытывала привязанность к старичку, другой, который она купит на деньги от страховки, будет служить не хуже, а пока можно пользоваться портативным.

Тем не менее Хейли заметила, что дрожит – от гнева и страха.

Неужели она действительно надеялась, что новый замок остановит грабителей? Дверь была открыта, не взломана. У профессиональных жуликов есть свои слесари. Она выглянула из окна на улицу. Старик, живший через дорогу, улыбался и махал ей рукой. Он больше не казался ей просто назойливым соглядатаем. Интересно, не был ли он замешан в деле – может, наблюдал за квартирой, чтобы подать сигнал, когда Хейли уедет?

– Фрэнк приносит свои извинения, – послышался сзади такой тихий голос, что можно было подумать, будто говорящий хотел испугать ее.

Хейли резко обернулась и увидела в дверном проеме Нормана. Его смуглая кожа сияла на фоне белоснежной униформы, выражение лица было привычно надменным, хотя и несколько иным, чем всегда.