Хрустальная невеста - Анна Шаенская

сейчас занималась ревизией полученных и использованных зелий.

– Уф… последний шкафчик остался! – Травница приложила к замку перстень с магической печатью и, дождавшись пока артефакт сработает, открыла дверцу. – Лори, пиши!

Монахиня осторожно вытащила первую полочку, они были съёмными и при необходимости могли использоваться как разнос.

– Пять флаконов классического антисептика для ран, – пересчитав, сообщила Гретта, – три флакона усиленного эликсира для гнойных ран.

– Записала, – я поставила нужные цифры и сверилась с табличкой, – всё сходится. Два флакона усиленного зелья я брала вчера и уже заполнила по ним все документы.

– Хорошо. – Гретта осторожно переместила полочку обратно и достала следующую. – Дальше у нас заживляющие растворы…

Настенные часы пробили два пополудни и в кармане халата тут же завибрировал магограф. Я не сомневалась, что сообщения от отца, но нужно закончить начатое, работы осталось на пару минут.

– Один флакон экстракта ярвалики, один флакон настойки кордиссы, два пакетика…

Я торопливо записывала и сверялась с отчётами сестры-хозяйки. Все лекарства на месте, недостача обошла нас стороной и жрица, дежурившая в пятом блоке ночью, нигде не напортачила.

Впрочем, в Эве Браско я не сомневалась, мы с первого дня нашли общий язык, и я уважала её как прекрасного специалиста. Но всё равно переживала, как бы Викки не подкупила кого-то из младшего персонала.

– Всё! – торжественно сообщила Гретта, вернув последнюю полочку в шкафчик и запечатав замок магией.

– Недостачи нет, документы по использованным препаратам в порядке, – отчиталась, подавая бумаги на подпись. Монахиня черкнула несколько рун, и едва они загорелись золотым, закрыла папку.

Магограф в моём кармане вновь завибрировал.

– Беги уже, – рассмеялась Гретта, забирая у меня документы, – не стоит заставлять отца ждать.

После увольнения Анри монахиня переживала, как бы мне не устроили «тёмную» за пределами госпиталя. Пришлось сознаться, что после работы за мной заедет Родриго.

– Настоятельнице я сама всё отнесу, а тебе спасибо, что не бросила старушку! Одна я бы до вечера возилась.

– Рада помочь, – улыбнулась, и бегло поцеловав Гретту в щёку, побежала к себе, – до встречи на церемонии!

Короткое прощание отозвалось в сердце глухой тоской. По травнице я буду скучать, и сильно… но остаться в госпитале ради неё не могу. Здесь у меня нет будущего, да и Балтимеры с Охотником не дремлют.

Лучше пригласить её погостить в Виланьезу, когда немного освоюсь. Гретта говорила, что тоже никогда не видела моря.

– Леди Лисавэр, я провожу вас.

Как только вышла из пятого блока, ко мне тенью прилип Тодд. Я уже не сопротивлялась, наоборот, была очень признательна Хранителям за охрану и спокойный рабочий день.

– Благодарю, – кивнула и, достав из кармана связной кристалл, прочитала последние сообщения.

Все они были от отца, он уже подъехал и ждал возле входа. Быстро набрав ответ, поспешила к своему кабинету.

На удивление, Балтимеры сегодня залегли на дно, Бран даже стёр все ночные сообщения. Я ничего не успела прочитать, только отметила пять пропущенных вызовов. Суть предыдущих посланий меня не особо интересовала, но всё же его поведение настораживало.

Нужно поговорить с отцом. Интересно, какие новости он принёс? Успел ли встретиться с Алваро и… подобралась ли Тереза к Марианне?

Последнее могло создать море проблем, но я переживала не только о себе. У принцессы чистая, добрая душа, и мне бы не хотелось, чтобы она пострадала из-за интриг безликих.

Да и учитывая её нестабильную магию, только Пресветлая знает, как она отреагирует на шаманство леди Балтимер.

– Жду вас здесь, – Тодд замер возле дверей моего кабинета.

Собиралась на скорость, не хотелось задерживать Хранителя, зато любопытство разгоралось с каждой секундой. Я невольно строила теории, прикидывала, чем мог закончиться разговор отца с императором. Но в итоге лишь больше себя накручивала.

Переодевшись и бросив беглый взгляд на своё отражение, выскочила из кабинета. Спокойный день немного притупил страх, перед церемонией награждения это было особенно актуально: в бальном зале зеркальные стены, а пол и колонны – из полированного мрамора.

Когда зажигались свечи и магические огни, их отражения растекались по зеркалам миллионами золотистых искорок, оплетая гостей всполохами. Красота зала пленяла и поражала воображение, но после случившегося я боялась впасть в ступор от одного его вида.

Слишком много зеркал…

– Алория, – отец вышел навстречу, – мессир Тодд.

Пока мужчины обменивались приветствиями, тенью прошмыгнула в экипаж. Едва отец залез следом и закрыл двери, не выдержала и выпалила на одном дыхании:

– Ты поговорил с императором?!

– Да.

Его голос прозвучал абсолютно спокойно, но, вместо того чтобы облегчённо выдохнуть и дождаться продолжения, я ещё больше разнервничалась. Любопытство разгорелось с новой силой, а в голове за секунду пронеслось с десяток вариантов.

– Лори, я ничего не скажу, пока не успокоишься, – в его глазах плеснулась лёгкая укоризна, – как ты собралась продержаться на церемонии, если все эмоции на лице написаны?

Щёки опалило румянцем, я хотела возразить, что к вечеру соберусь и легко отыграю невозмутимость, но…

– Устала, – честно призналась, – встреча с Терезой и ночной разговор с мамой меня окончательно выжали. Нужно хоть немного поспать перед балом.

– Отдохнуть вряд ли получится, – вздохнул отец, – работы много и мне понадобится твоя помощь. Зато есть хорошие новости.

В душе робко всколыхнулась надежда, но радоваться в открытую я пока боялась. Не хотела спугнуть удачу или размечтаться сверх меры.

– Расскажешь? – попросила, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. – Я уже успокоилась, честно.

– Не верю, – припечатал Родриго. – От тебя за версту фонит тревогой.

– Всё настолько плохо?

Конечно, я переживала и немного потеряла контроль из-за усталости, но не настолько же…

– Всё ещё хуже, чем ты думаешь, – ответил отец, – сильный эмпат тебя раскусит с порога.

Перед глазами неожиданно вспыхнул образ Терезы. Вспомнился её обманчиво ласковый взгляд, шелест золотистого шёлка и сводящий с ума аромат цветущей вишни. Если не совладаю с эмоциями, утону в этом цветочно-песчаном мареве и стану очередной марионеткой безликих.

– Попробуй ещё раз, – в голосе отца появились повелительные нотки. Сейчас он напоминал строгого ментора в академии, а не любящего